Лайнер был окружен вооруженными швейцарскими полицейскими. Ивон прикинул: человек семьдесят, не меньше.

– Многовато что-то, Дмитрий, – наклонился он к Леденеву.

– Уважают, Роберт Петрович, – мрачно пошутил тот.

– Кого? Нас или Буковского?

Леденев не ответил: к самолету через летное поле приближался огромный автомобиль. Такие машины приходилось видеть лишь в заграничном кино. Сверкая черными боками, он резко затормозил.

– Ну вот и Корвалан, – сказал с облегчением Ивон, узнав среди покинувших машину Генерального секретаря и его жену. Теперь оставалось проводить Буковского. Однако тот отказался выходить из самолета:

– Это же американцы! Мы хотим в Швейцарию, а не в Америку. Я протестую…

Корвалан с женой поднялись в самолет, в передний салон, а Буковский не соглашался покидать борт. Внизу у трапа произошло замешательство: Корвалан в самолете, а Буковского нет. Люди, приехавшие в лимузине, выхватывают автоматы и окружают Дмитрия Леденева: «Господин Буковский! Господин Буковский!»

Леденев отбивается, пытаясь жестами объяснить, что он не тот, за кого его принимают.

Через командира корабля Ивон связывается с Центром: Корвалана забрали, а Буковский выходить не хочет, оба на борту, что делать? Говорят, когда сообщили Андропову, он долго смеялся: опять «голоса» поднимут вой – вероломный Кремль обманул доверчивых американцев.

Было приказано успокоить Буковского и передать, что все идет строго в соответствии с договоренностью. Насилу удалось убедить. Наконец он и родственники покинули борт самолета, блокада была снята, люди с оружием исчезли. Поступил приказ: «На взлет!»

Командир экипажа сообщил: летим в Минск. Теперь заволновался Корвалан. Поначалу думали, что беспокойство связано с изменением маршрута, оказалось дело в другом. Советское руководство приняло решение: после обмена в течение суток никаких заявлений не делать. Но Корвалан возражал: «Как же так, исчез, а куда?» Доложили в Москву. Вскоре было дано добро, и Корвалан с борта самолета сделал заявление для печати.

В Минске они доставили Корвалана по назначенному адресу и поездом возвратились в столицу. На Белорусском вокзале их встречал генерал Алексей Бесчастнов.

Полет в Цюрих и обмен Буковского на Корвалана оказался для бойцов «Альфы» своего рода разминкой. Так уж распорядилась жизнь. Они мечтали о боевой работе, а их привлекали к совсем «непрофильной» деятельности. Во всяком случае, так считали многие в подразделении. Однако у руководства КГБ была своя точка зрения.

На этот раз они должны были доставить за океан в США пятерых советских диссидентов – Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица, Александра Гинзбурга, Валентина Мороза, Георгия Винса. На этот раз никто персональных самолетов не предоставлял. Диссидентов предстояло доставить в Нью-Йорк обычным рейсом «Аэрофлота».

Кроме приказа, который для человека военного, как известно, свят, сотрудники группы «А» понимали государственную важность этой миссии. Их не особенно интересовали диссиденты. Конечно, «альфовцы» были обязаны доставить эту пятерку в целости и сохранности. Важнее было другое: забрать из неволи, из американской тюрьмы двух советских разведчиков, своих коллег из Первого главного управления КГБ.

Вальдик Энгер и Рудольф Черняев работали под прикрытием в Секретариате ООН. Их предал будущий перебежчик, заместитель Генерального секретаря ООН Аркадий Шевченко, который работал на американские спецслужбы.

Взяли их во время проведения тайниковой операции, скрутили и бросили в тюрьму. Продержали там месяц, потом под поручительство посла перевели под домашний арест. Суд приговорил Энгера и Черняева к ста годам тюремного заключения. По пятьдесят лет на каждого.