– Хватит! Прошу! – взмолилась я. – Сейчас умру! Живот уже болит от смеха.

Давай ложись, только не с краю.

Он снова лег, на этот раз придвинувшись поближе ко мне. Повернулся спиной и спросил:

– Так нормально? Я тебя там не домогаюсь задним приводом?

– Нет. Всё в порядке.

Его спина была широкой и надежной. Кожа пахла сильным мужчиной. Он был похож на большого плюшевого медведя. И мне страшно захотелось прижаться к нему. Я тихонечко придвинулась и обняла его за плечи. Рук с трудом хватило. И это было так приятно!

– Мне повернуться к тебе, малыш? – его голос дрогнул от нежности и волнения.

– Нет, так лучше всего.

– Понял. Принял. Подчинился.

Эти слова донеслись откуда-то издалека, потому что я уже заснула. Так сладко и спокойно, как давно не засыпала. Только на грани яви и сна вдруг мелькнула мысль, что Матвей меня бы сейчас яро осудил за доступность. Да плевать! Любой женщине иногда нужна крепкая мужская спина. Просто для того, чтобы к ней прижаться.

Мне снилась калимба и незнакомка с Кубы, а рядом с ней была мама. И калимба звучала тоскливо и безысходно. Та девушка гуляла по берегу. Белое марлевое платье плотно обтягивало беременный живот. Мама шла за незнакомкой, а та словно не замечала ее. И вдруг из зарослей на берегу вынырнул высокий чернокожий мужчина. Два больших шрама пересекали его лицо, словно разрезая надвое.

Мужчина подошел к девушке и положил ладонь ей на живот. Громко зазвенели многочисленные браслеты на его запястье. Незнакомка вскрикнула и отшатнулась, отталкивая его руку. Он потерял равновесие и упал. А незнакомка побежала прочь, увязая в песке и одной рукой поддерживая живот. Мужчина уселся на песке и задумчиво смотрел ей вслед. Мама села рядом с ним. Ее лицо исказила такая страшная и злобная гримаса, что я закричала и проснулась.

Нежно-розовые лучи восходящего солнца заглядывали в окно. Который час? Боже, я, кажется, проспала на работу. Ужас! Я вскочила, схватила телефон и посмотрела на часы. Шесть утра. От души сразу отлегло.

Из кухни доносилось шипение яичницы. Чудесный аромат плыл по дому. Я быстро умылась и спустилась вниз.

Никита стоял у плиты, сосредоточенно глядя на яичницу. Рядом на плите кипел кофе в старенькой джезве.

– Доброе утро, принцесса! – он подошел ко мне и чмокнул в волосы. – Садись. Завтракать будем.

– Как неловко! Вообще-то я хозяйка дома и должна кормить тебя завтраком.

– С какой это радости? Всё по чесноку. Кто не платит за ночлег, тот готовит завтрак, – он поставил сковородку на стол.

– Как твой лоб? – я приподнялась на цыпочки, рассматривая шишку, которая грозно багровела у самых корней его волос.

– Жить буду, – улыбнулся он. – Я же бывший боксер. Привык по башке получать, – Никита ловко разделил яичницу-глазунью на две части, не повредив желток, и положил на тарелки.

Достал из холодильника хлеб, сыр и масло. Налил нам кофе и сел за стол.

– Очень вкусно! – аппетит, до того дремавший, внезапно проснулся.

И мои слова не были пустым комплиментом. Яичница, действительно, была очень вкусной. А кофе просто прекрасным.

– Ешь на здоровье, Лаурочка! Это ты еще мои сырники не пробовала. Вот выйдешь за меня замуж, буду каждый день тебя кормить бомбическими завтраками.

Яичница стала колом в горле. Я закашлялась и закрыла рот рукой. Никита деликатно и нежно постучал меня по спине.

– Не нервничай! Необязательно же вот так сразу жениться. Можно и подождать чутка, – он налил апельсиновый сок из картонного пакета в стакан и протянул мне.

– Угу, – я отпила большой глоток сока, чтобы протолкнуть яичницу в пищевод.