— А я без тебя, — произнесла на надрыве, и слеза скатилась по ее щеке, утопая в уголке губ.

Я выпил ее боль, переполняемый чувством всепоглощающей любви, границ у которой не было. Я дышал лишь ее ароматом, я жил лишь ради того, чтобы прикасаться к ней. Это выше всех законов и традиций. Целовать Лоу с нежностью и диким напором, спускаясь все ниже к ее выступающим ключицам, а потом к груди, к упругим, возбужденным соскам — верх наслаждения! Ловить ее тихие стоны и будоражить ее тонкую кожу до мурашек, осознавая, что каждая клеточка ее тела откликается на мои прикосновения — лучшее, что есть в моей жизни!

Здесь и сейчас, лаская Лоу, я забыл обо всем, что случилось, я почувствовал вкус уже опостылевшей жизни, нашел в ней смысл и не хотел, чтобы это когда-нибудь закончилось. Я никому ее не отдам, и буду биться до конца. Уже сегодня заберу ее с собой и больше никогда не подведу. Мы покинем эти гиблые земли, где законом запрещено любить, и уйдем туда, где есть лишь свобода.

— Надо бежать, — прижал ее к стволу дерева и покрыл плоский животик поцелуями, от которых она томно застонала и вдруг застыла, схватила меня за плечо, и покачала головой.

— Ты должен был прийти в ту ночь, Тилион! Я сегодня вышла замуж. Я уже себе не принадлежу, и если нас поймают…

— Не поймают! — подхватил ее на руки и усадил себе на колени, заправил выбившуюся золотую прядь волос за ее ушко. — Я не пришел потому, что на нас с братом напал летающий змей. Его убил, а меня отравил. Сегодня я похоронил Миона. Сегодня первый день, когда я смог подняться на ноги. Я не знал, что так получится. Я спешил к тебе и… — снова тянущая душу боль сказалась надрывом на сердце. Рана слишком свежа, чтобы говорить о ней спокойно. — Прости меня и пойми, пожалуйста. Всеми силами я старался уберечь тебя от этой свадьбы. Одна лишь мысль, что тебя трогал кто-то другой, вызывает во мне ярость и желание оторвать голову этому гаду!

Она прикусила нижнюю губу и тяжело вздохнула, отвернулась, и плечи ее опустились. Я на себе ощутил всю тяжесть своего опоздания, но хотел все исправить.

— Скоро рассвет. Мы не сможем бежать при свете дня. Нас быстро настигнут стражи. Мой муж — горный эльф. Они славятся выносливостью и высоким уровнем магии. Нам не выбраться из леса. Его слуги убьют нас и будут правы. И хорошо, если обоих сразу. После такого побега моя жизнь превратится в кошмар, — снова выступили слезы и я поспешил смахнуть их пальцем.

— Тогда мы убежим следующей ночью. Я буду ждать тебя у озера.

— Сегодня он спит, — зажмурилась и улыбнулась. — Потому что я успела подсыпать в его бокал траву.

— Лоу, скажи, когда? Тебе больше не придется ждать. Обещаю, — снова в ответ снисходительная улыбка. Она уже не доверяла мне так, как раньше, но я не знал чем поклясться, чтобы она поверила.

— Мы должны переехать в соседнее имение. Уже завтра. Пожалуйста, жди меня этой ночью. А если не приду… — помедлила, посмотрела куда-то невидящим взглядом и произнесла в пустоту: — Если не приду, уходи и не ищи. Значит, сдалась.

— Я сделаю все! Моя девочка, скажи еще раз, что прощаешь и ждешь, умоляю. Иначе умру, — прижал ее к груди, растворяясь в биении ее сердца.

— Что бы ни случилось, знай, только тебе принадлежу, только тебя люблю. Это навечно, — прозвучал ее чарующий голос, ради которого можно умереть.

Я просто вновь заглянул в ее зеленые глаза и понял, что наша искренность взаимна. Я верил, но ревновал, каря себя за то, что допустил ее свадьбу. А еще промелькнула мысль, что когда-то она сможет меня забыть и полюбить другого. Бред, конечно! Не может такая огненная любовь пройти, не может быть заменена другой, не может быть забыта…