– Однако, у этого «случая» были прелестные ножки, – заметила «милая Аделаида», желая увести беседу в другое русло. –  Все мужчины из нашего сопровождения обратили внимание на круглые коленки бойкой девицы, когда та запрыгивала на коня. Представляете, она села на жеребца по-мужски, без седла!

Принц, обнимающий даму уже не за талию, а гораздо ниже, шепнул ей на ухо:

– Села на жеребца? М-м-м? – и уже громче добавил: – И где вы встретили такую горячую амазонку? Я тоже хотел бы посмотреть на ее хорошенькие ножки.

– И я сегодня удостоился чести видеть хорошенькие ножки, – хмыкнул второй сын короля, – но, к сожалению, на теле с бестолковой головой.

Свон, пряча глаза под тенью чепца, осторожно рассматривала молодых людей. Принцы выглядели на лет двадцать пять – тридцать, оба широкоплечие и статные. Одного из них природа одарила светло-русыми локонами и серыми глазами, другой был темноволос и на мир смотрел внимательным взглядом карих глаз. Когда он повернул голову в сторону брата, Свон разглядела и прямой нос, и подбородок с ямочкой. Мимолетная улыбка этого мужчины заворожила ее, и Свон забыла, зачем пришла.

Королевские сыновья казались ей похожими на небожителей, лики которых она с детства рассматривала на мозаичных окнах церкви. Оба были красивы и мужественны, особенно второй, темноглазый, который напоминал ей карающего ангела с горящим мечом.

Взглянув на короля, Свон отметила, что он не так хорош собой, в отличие от загорелых сыновей, чьи вьющиеся волосы стелились по развитым плечам: он был бледен и почти лыс. Ни один из принцев не имел такого нескладного тела, как у Артура Пятого.

Королева с недовольством посмотрела на подругу и сыновей, и разговор о хорошеньких ножках прекратился. Все принялись обсуждать некую графиню Валлот, оконфузившуюся на последнем балу, поскользнувшись на ступеньках танцевальной залы.

Когда Свон протянула руку, выкладывая щипцами хлеб около темноволосого принца, он вдруг схватил ее за запястье.

Свон в испуге отдернула ладонь и отступила на шаг, едва не опрокинув блюдо с хлебом на пол.

Принц же, упустив руку, отступать не собирался – он потянулся к чепцу служанки, желая его сдернуть, но недовольный возглас леди Алель не позволил случиться столь непонятному интересу высокородного господина к простой служанке.

Принц сразу понял, что своими действиями вызвал недоумение, поэтому сдался и вернулся на место.

– Простите, Ваше Высочество! Вас задела простолюдинка? – графиня Шовеллер, увидев странную реакцию гостя, решила, что неловкая подавальщица хлеба оскорбила его. Посмотрев на отпрянувшую служанку, выговорила, как хлопнула по лицу: – Пошла вон, деревенщина!

«Деревенщина», сунув блюдо подоспевшему распорядителю, кинулась прочь.

На выходе произошла сутолока, и один из торопящихся покинуть прием мужчин вдруг рухнул на пол, в полете цепляясь за плечо Свон. Она непременно упала бы следом, если бы не стоящий рядом человек, который чудом удержал ее, но лишь для того, что хлопнуть по заднице и пьяно рассмеяться, дыхнув густым перегаром.

Свон замерла. Спасителем оказался не кто иной, как близнец Маларкей. Ища помощи, она огляделась и узнала в лежащем на полу мужчине Дака, который скулил, ругая Канарда за подножку. Маларкей, издевательски улюлюкая, отпихнул от себя служанку, не признав в ней старую знакомую, и Свон, поблагодарив небо и кухарку Амали за серый чепец и невзрачную одежду служанки, покинула шумный зал.

Проходя мимо ниши, укрытой гобеленом с пасторальной картинкой, Свон невольно подслушала беседу двух дам, которые, не стесняясь, обсуждали достоинства принцев. Еще бы, такие красавцы могли бы вскружить голову любой женщине! Свон не стала лукавить – принцы действительно были великолепны, и она могла бы влюбиться в любого из них. Размышляя над этим, она приложила руку к груди, где впервые в жизни ее сердце заныло от желания любить. Но кто она такая? Служанке совсем не пристало мечтать о высокородных женихах.