Пленница была в панике. Болели связанные за спиной руки, душила тряпка, которую грубо сунули в рот. Если до разговора разбойников Свон думала, что попала в их руки случайно, то теперь поняла – за ней охотились. Так или иначе, но она все равно оказалась бы в этой повозке. Но кто приговорил ее к смерти? Оброненное слово «Аде» могло быть именем «Аделаида». Неужели из–за того, что Свон танцевала с принцем, его любовница заревновала?

Если бы они просто танцевали! Но Уильям подарил ей дорогой наряд и жемчуг! Может быть у него были какие–то свои планы, а Аделаиде они не нравились, вот и приняла она отчаянные меры?

Как же сейчас Свон жалела, что ослушалась Алекса! Соблазн побывать на бале вскружил голову, и она пренебрегла советом друга, забыв о том, что на кону ее жизнь.

Только к вечеру повозка добралась до шумного города. И тут стража на воротах беспрепятственно пропустила разбойников: те показали какое–то письмо. Еще немного тряски по булыжной мостовой, скрип открываемых ворот и шепелявый голос поздоровался с главарем:

– О, Марек! Неужели вшпомнил штарую Изру? Может и гоштинец бабушке привеж?

– Привез, привез. Там в повозке лежит. Сейчас мои ребята подарочек в дом занесут.

– Не в дом. Шразу в подвал. Шейчаш открою, – загремела ключами старуха. – Вовремя ты подарочек привеж! Выручил бабушку!

На улице стояла темень, и только факел в руках одного из мужчин освещал дорогу к каменному дому. Свон закинули на плечо, как мешок с мукой. Она почувствовала, как несколько оставшихся на нитке бусин соскользнули вниз и утонули в пыли.

Свернув за угол, старуха открыла тяжелую дверь. В глубине оказалось темное помещение. Спустившийся туда разбойник грубо бросил Свон на тюфяк, что лежал на полу, и тут же выбрался из мрачного подземелья. Дверь захлопнулась, послышался шум задвигающегося засова.

Пытаясь повернуться на бок, чтобы руки не так сильно болели, Свон застонала. Тут же рядом раздалось шуршание, и чьи–то пальцы ощупали плечи пленницы, спустились к запястьям и принялись за веревку. На слабый вскрик измученной Свон, девичий голос проговорил:

–Тише, тише. Я стараюсь помочь.

В кромешной темноте узлы с трудом поддавались, но незнакомка справилась. Когда Свон села, опираясь на холодную стену, застонала от боли. Соседка все поняла и помогла растереть руки.

– Пить, я так хочу пить, – пожаловалась Свон. Подруга по несчастью, словно кошка, видящая в темноте, метнулась в сторону, и вскоре к губам Свон приложили кувшин.

– Спасибо. Ты кто? – спросила она у отзывчивой девушки.

– Теперь никто, как и ты, – вздохнула та. – Называй меня Фокси. Я здесь уже неделю, слышала, старуха ждет какой–то корабль, куда нас отвезут. А тебя как зовут?

– Свон. А что с нами будет, Фокси?  Зачем нам на корабль?

– Отправят в Форш, там торгуют рабами. Если ты симпатичная, попадешь в дом утех. Девушек с торгов не берут в служанки. Какая хозяйка захочет пустить в дом соперницу?

– А если не симпатичная?

– Купит капитан какого–нибудь корабля для своей команды. Ну, считай, тоже для утех.

– Откуда ты все знаешь?

– Изра много болтает, когда спускается сюда. Веди себя хорошо, иначе старуха кормить не станет, а если начнешь упорствовать, отведаешь плетей. Не смотри, что Изра словно сухая палка, рука у нее сильная. А искалеченная ты только для корабельной команды и сгодишься.

– Фокси, тебе не страшно?

– Уже нет. Посиди неделю в темноте без еды, с горящими от хлыста ранами, тебе тоже станет все равно: жить или не жить.

Немного помолчав, Фокси спросила:

– А ты девственница?