Деревянные пальцы прошлись по мокрому от слез лицу. Лизнула губы. Кроме горечи почувствовала вкус помады и небольшую припухлость на нижней губе. Просунула пальцы в спутанные волосы: венца нет, «башня» из локонов хоть растрепалась, но оставалась на месте.
Медленное движение руки вниз. Роуз затаила дыхание, боясь обнаружить, что ее раздели. Нащупав тонкую ткань, девушка вздохнула с облегчением. На ней надета ее нижняя рубашка: вот ряд атласных лент по вырезу, под пальцами распускаются вышитые бутоны. Принцесса припомнила, что не успела залезть в корсет и верхнее платье, поэтому не удивилась почти открытой груди.
Спустив ладонь вниз, к животу, Роуз попыталась разобрать, цела ли ткань.
Затуманенное сознание подсказывало, что с ней произошло что–то нехорошее, откуда–то девушка знала, что ее одежда пострадала, но руки не подтверждали ее страхи.
Почти успокоившись, что никаких разрезов и рваных краев на рубашке не оказалось, и нет видимых повреждений на теле, не считая странной обездвиженности, Роуз вдруг вспомнила слова мужчины:
«Ты ведь не хочешь забеременеть?»
Стон вырвался из ее горла. Какая беременность? Откуда?
Пальцы принялись лихорадочно поднимать подол, но принцесса вовремя себя остановила. Дотянуться до внутренней стороны бедер не позволит скованное тело, а лежать с задранной юбкой в незнакомом месте опасно.
ГЛАВА 2
Опять полились слезы, и заложило нос. Роуз старалась часто дышать через рот, но накативший страх умереть от удушья не проходил. Мысли подогревали панику.
Кто тот мужчина, что поил ее горьким отваром? Что он сделал с ней? Почему она мало что помнит? Как он вынес ее из дворца, где собрались тысячи гостей?
Роуз закрыла глаза. От этого ничего не изменилось, но видеть темноту и сознательно отгородиться от нее – разные вещи. Постепенно девушка успокоилась и вернулась к тому моменту, когда по зеркалу в ее опочивальне пошли трещины.
Еще и еще раз она прокручивала цветную картинку. Последнее воспоминание – ключ ко всему.
Она видела себя в белой, просвечивающей на солнце, рубашке, руку, прижатую к прохладному серебру зеркала. Мысленно она проследила, как одна из трещин, множась, доползла до ее пальца.
Стоп!
Что за черное пятно расплылось на противоположной стене? Слабым отголоском в памяти мелькнуло, что однажды она видела похожую клубящуюся тьму. Стены в ее комнате обшиты восточным шелком с нарисованными по зеленому полю белыми розами, а то пятно, о котором она только что вспомнила, расходилось по каменной кладке.
Открытие заставило Роуз вскрикнуть: она видела такое пятно в Башне Молчания во дворце старой королевы Беатрис Шестой! В день, когда шагнул в клубящуюся тьму и исчез ее друг детства!
Роуз заплакала в голос. Сомнений не было, она знала, кто её похитил.
Только граф Пигеон называл ее малявкой!
– Петрик! – всхлипнула она и ударила кулаком по кровати.
Рядом раздался спокойный голос:
– Я просил не называть меня Петриком.
Принцесса открыла глаза и различила фигуру мужчины, стоявшего над ней. Его силуэт освещал слабый свет, падающий из открытой двери. Занятая своими мыслями, она не заметила, как похититель вернулся.
Петр, между тем, тронул висящую над изголовьем кровати лампу, и магический кристалл озарил достаточно просторную комнату. Но Роуз не стала ее рассматривать, ее взгляд впился в лицо взрослого мужчины, каким стал ее Петрик.
Она узнавала его и не узнавала одновременно. Трудно судить о росте, лежа на кровати, но он показался ей очень высоким и с невероятным размахом плеч. Петр темной глыбой нависал над ней. И эта глыба грозилась обрушиться и погрести ее под собой. Так, наверное, себя чувствуют путники в горной пещере, когда ее свод вот–вот упадет на них. Роуз даже услышала треск камней, но откуда ему взяться? Игра затуманенного воображения.