— Тогда нам наверное нужно сейчас связаться с моим руководством и информировать о изменениях и возможно расторгнуть договор до того, как я приступила к исполнении обязанностей в его рамках.

— Да че ты сразу то! — возмутился объект, но сразу и сдался. — Западло что-то со мной сзади прокатиться? Ладно, Филька, вылазь, пересядь ты назад, я впереди поеду.

— Нарушение правил. — сообщила я, но дальше препираться перед офисом не стала. Забавлять всю опергруппу отказом исполнения от второго задания даже не начав нет желания.

Водитель понятливо принял из моих рук букет и уселся с ним сзади.

— Это… Женюль, побазарить бы нам. — начал ожидаемо объект, стоило только мне вырулить на проспект.

— Евгения, пожалуйста, господин Некрасов. — поправила его я, следя и за дорогой и за его рукой, что он явно хотел ляпнуть на мое колено, но видимо не решался сходу.

— Да че ты вся из себя серьезная-то такая? Типа при исполнении, да? — зафыркал он с нарочитой веселостью, обдавая меня спиртовыми парами.

— Так и есть.

— Ну ясно-ясно. Серьезно относишься к работе, да? — Некрасов подался ко мне , выдохнув почти в ухо и мне стоило реального труда не поморщиться. — А это… заработать реально мимо вашей кассы хочешь? Я хорошо забашляю, клянусь!

— Господин Некрасов…— начала я, мысленно обращаясь к примеру невозмутимости в образе Михаила Константиновича.

— Э-э-э, ну хорош а! Толян я! Давай типа забудем про эти охранные штучки-дрючки, и ты будешь сегодня девушка моя. Не эскорт, не подумай чего, а прямо по серьезке девушка, невеста прям типа… пусть эти добое… дебилы умоются!

— Вами были четко оговорены все мои действия с Михаилом Константиновичем. — я резко свернула к обочине и затормозила. — Если вас данный сценарий больше не устраивает и вы желаете чего-то другого, то я выйду прямо сейчас.

— Обязательно быть такой сучкой? — рявкнул Некрасов, отворачиваясь. — Ехай дальше давай, уплочено за все!

Я не стала и плечами даже пожимать и тронулась. Объект же зло сопел всю оставшуюся дорогу, демонстративно не глядя на меня.

— Дверь мне открой, как положено! — зарычал он, хотя я и так уже открыла свою для этого. Обиженный пьяненький мужик — то еще паскудство, мигом обнажающее свое настоящее нутро, но я на работе не для того, чтобы давать оценки.

— Чтобы весь вечер за спиной стояла и бдела, ясно? — продолжил бенефис обиженки Некрасов, — Иначе завтра твоему начальству выкачу предъяву!

На мгновенье я позволила себе представить момент выката претензий этого мужского недоразумения Корнилову или вообще Камневу, но пресекла на корню крамольную фантазию или рисковала заржать непристойно.

Мы поднялись на щербатое школьное крыльцо и вошли в распахнутые настежь, невзирая на конец декабря двери, миновали растянутые под потолком похоже самодельные гирлянды “Пятнадцать лет спустя” и “Привет выпуск восемьдесят четыре” и тому подобное, долго шли по коридору на грохот музыки, пока не достигли актового зала с кучей народа и накрытыми столами с кулинарными изысками явно призводства ближайшего кафе или вовсе школьной же столовки.

Бывшие школяры уже все были заметно навеселе, видимо с час как начали набираться после обычной официальной части. Некрасова заметили и узнали далеко не сразу. А когда узнали, то, как я и ожидала, среагировали самые вдатые отнюдь не восхищением. Однако объект гордо сделал морду кирпичом и прикинулся, что вопли “О, Сява приперся!” и “Сява, то как вырядился!” вообще не в его адрес раздались.

— Стой тут! — велел мне дополнительно он, выбрав свободный стул с презрительным видом особы королевской крови, достойной не менее, чем трона и приветствовал всех через губу, как если бы снизошел до черни и вокруг зашептались, пялясь на меня.