– Хороший вопрос. Но… пойми одну простую вещь. – Сабанеев с досадой взъерошил свои густые, чуть седоватые волосы. – То передача, а это реальность. Диализ вовсе не такой безопасный аппарат, каким его представляют тележурналисты. Он предполагает множество осложнений, о которых не принято распространяться. Я мог бы тебе прочесть целую лекцию на эту тему, но к чему? Можешь мне просто поверить на слово. Ну сама подумай, нужны ли твоему Игорю проблемы с сердцем и сосудами, анемия, то есть нехватка железа, белковое голодание? Да, безусловно, диализ – это мощная поддержка для подавляющего большинства пациентов. Но… твоему парню он, как бы это выразиться, не совсем подходит, что ли. Понимаешь, у него какая-то несовместимость с организмом происходит. К сожалению, так бывает. Правда, довольно редко, но… это именно тот случай.

Сабанеев грустно рассматривал сидящую напротив него Галину. В его усталых глазах таились сочувствие и скорбь.

«Он так смотрит, будто Игорь уже…» – разозлилась про себя Галина, одновременно понимая, что у доктора имеются все основания для печали.

– Его организм и так ослаблен недавней операцией на позвоночнике, – тем временем продолжил Сабанеев. – Собственно, его теперешнее состояние есть результат последствий операции плюс стресс.

– Но ведь операция прошла успешно, – прошептала Галина. – Просто почки у Игоря самое уязвимое место, еще с детства, мне Лев Николаевич говорил…

Галина понимала, что она произносит бессмысленные слова, лишенные всякой целесообразности. Она почти физически ощущала свое бессилие перед бедой, свалившейся на ее любимого, а значит, и на нее. Чувство неизгладимой вины перед Игорем тяжело ворочалось внутри нее, давило на сердце, на каждую клеточку души, если душа состоит из клеток.

Снегирева познакомилась с ним не в самый безоблачный период его жизни – инвалидная коляска ограничивала его жизнь в пространстве четырьмя стенами. Парень не мог ходить после автокатастрофы. Но в то время Галина хорошо знала, что ей нужно сделать, чтобы Игорь вернулся к нормальной жизни. Она была полна сил и энергии, и у нее получилось практически невозможное. Она выиграла поэтический конкурс, а премию, полученную за первое место, отдала за операцию Игоря. И вот теперь своими руками разрушить все то, что с таким трудом создано, на что потрачено столько сил, эмоций, любви, наконец!

И что она должна сделать сейчас? Где раздобыть огромную сумму, где искать знакомых? Да и кого? У них с мамой точно нет приятелей в медицинских кругах…

Сабанеев поднялся со своего места, и Галина поняла, что аудиенция окончена.

– Доктор, а вы… не поможете с донорской почкой? Как вообще это делается? – Девушка умоляюще смотрела на врача.

– Теоретически почку может дать любой человек, и не обязательно родственник. Но на самом деле это не так просто, как кажется. Существует множество препятствий и противопоказаний. Мы, естественно, уже взяли анализы крови у родителей Игоря, и оказалось, что их почки не подходят, вот так вот. – Сабанеев вздохнул. – Так что это процесс длительный и скрупулезный.

– А я? У меня возьмите… Вдруг моя подойдет? Пожалуйста, я вас умоляю! – Галина в страшном волнении схватила доктора за руку. – Моя почка подойдет, я уверена! Пойдемте прямо сейчас, где тут у вас кровь сдают?

Сабанеев невесело усмехнулся и мягко отстранил девушку.

– Тебе сколько лет? – спросил он, открывая дверь в коридор.

– Скоро семнадцать будет… Да вы не сомневайтесь, я здоровая, я и в детстве редко болела, и почки у меня нормально работают! – воскликнула Галина воодушевленно, с мольбой глядя на врача.