Велик ли был шанс найти тот тайник? Сарматы, родственники похороненного, зарыли ценности в стороне, предвидя, что могила будет разграблена. Этот тайник не нашли грабители могил еще во времена самих сарматов. Евгений копнул чуть в стороне – и сразу наткнулся на золото. Что это? Чутье археолога? Или просто удача?

Им раскопаны сотни донских курганов и сделаны уникальные находки сарматского времени: золотые и серебряные украшения, чаши-канфары, кувшины, редкие по красоте предметы конской упряжи, уникальный меч с изображенными на нем сценами борьбы орла с верблюдом. Он один откопал золотых изделий столько, сколько, пожалуй, все археологи страны за десять лет. Но ценность совсем не в килограммах драгметалла…

Из донских курганов он извлек изумительной красоты браслеты, древний сервиз для вина – серебряный тазик, ситечко, шесть чаш, кинжал, золотой оклад которого весит восемьсот граммов, а оклад рукоятки – шестьсот, скифский меч, накидку для лошади, расшитую пятнадцатью тысячами золотых бляшек. Эти вещи сейчас хранятся в Азовском краеведческом и Ростовском областном музеях краеведения.

Все эти сарматские сокровища, найденные Е.И. Беспаловым, неоднократно экспонировались в Японии, Франции, Великобритании. Многие из его находок вызывали восхищение посетителей выставки «Золото амазонок» в Париже.

Смерть подстерегла Евгения Беспалого коварно при раскопках летом 2000 года. В конце лета в теплых стоячих водоемах иногда заводится вирусная инфекция – лептоспироз. Можно выпить воды, или даже помыть в такой воде руки со свежей ссадиной (что скорее всего и произошло с Евгением) – и получить заражение. Эта болезнь коварна – недели две длится инкубационный период, а потом появляются симптомы обычного простудного заболевания: ломота, высокая температура, общая вялость. Сначала Евгений думал, что приболел, и рассчитывал отлежаться в лагере. Но болезнь не проходила, и он из под Азова на автобусах и электричках добрался до своего жилища, находившемся между Ростовом и Таганрогом, рядом с хутором Недвиговка – на территории античного города Танаис. Жилищем был полевой вагончик.

Болезнь продолжала развиваться. Самое страшное в лептоспирозе то, что он поражает нервную систему. Евгений начал бредить. Он с кем-то разговаривал наяву, к нему являлись духи каких-то людей. Как знать, не тех ли древних воинов, чьи останки пришлось потревожить археологу? Может быть, удачливость Евгения и в самом деле носила фатальный характер? Ведь эта болезнь достаточно редка, никто из ростовских археологов ни разу ею не заболевал. Почему смертельный недуг коснулся именно Евгения, самого везучего археолога? Почему это произошло именно на раскопках? На эти вопросы вряд ли кто-нибудь сможет дать ответ.

Могильные вирусы были беспощадны. Со смертью Евгения Беспалого закончилась целая эпоха в донской археологии, которую можно назвать романтической.

Именем Евгения Беспалого назван переулок в Ворошиловском районе Ростова-на-Дону.

Человек ради древних сокровищ пожертвовал своей жизнью. Разве только ради них? Он пытался установить связь времен. Связь прошлого с настоящим.

Вернемся к моим новочеркасским хозяйкам. Две, оставшиеся в те прискорбные дни в живых, поделились все же со мной своей тайной. Действительно, их предок принимал участие в прокладке водопровода через курган Хохлач. Утаил сарматские золотые пластины. Передал их своему внуку. Тот, белогвардеец, перед отходом белоказацких войск за рубеж закопал их в районе Сенного переулка (ныне переулок Галины Петровой). Украденное белоказаком сарматское золото восприняло землю как продолжение своего двухтысячелетнего сна. Не просто, как продолжение сна тысячелетий, а как сохранения проклятия, наложенного древними нашими предками. Потому и погибли люди пытавшиеся прикоснуться к нему.