В рамках классического психоанализа изобразительное творчество рассматривалось как частный аспект сублимации, позволяющей трансформировать инстинктивные импульсы в художественные образы. Согласно Фрейду, изобразительное творчество имеет много общего со сновидениями и фантазиями, так как, подобно им, выполняет компенсаторную роль, снимая возникающее при фрустрации инстинктивных потребностей психическое напряжение. Создание в процессе изобразительного творчества художественных, символических образов трактовалось Фрейдом как проявление относительно примитивного психического механизма, поскольку символ является результатом иллюзорного совмещения предмета инстинктивной потребности со свойствами внешних объектов. Когда происходит такое совмещение, символы могут включаться как в первичные, так и вторичные психические процессы. Если они включаются в первичные процессы, то их содержание отрывается от свойств внешних объектов и отражает либидиозные фантазии, что характерно, например, для сновиденческих образов или фантазий невротика. Если же символы включаются во вторичные психические процессы, то их содержание так или иначе привязывается к системе внешних объектов. В этом случае символическое мышление может способствовать адаптации и быть связано с творческими проявлениями.

Несколько иной взгляд на природу и функции символической экспрессии характерен для Юнга (Jung, 1970, 1980), рассматривавшего символы как универсальные формы проявления психической энергии. Процесс символообразования признавался им как важное условие психической гармонизации и исцеления, тесно связанное со способностью психики к саморегуляции на разных этапах жизненного пути человека. Не случайно, в качестве основных приемов аналитической терапии Юнг использовал метод активного воображения, реализуемый в форме продуцирования ментальных образов и их отражения в разных видах творческой экспрессии, включая изобразительное искусство. Он также признавал то, что символообразование лежит в основе любого акта творческой деятельности, а развитая способность выражать себя посредством универсальных, архетипических образов якобы характерна для выдающихся художников.

Психоаналитическое понимание природы и функций символической экспрессии как основы лечебного использования изобразительного искусства звучит в следующем высказывании одного из пионеров британской арт-терапии И. Чамперноун: «Слова, в частности, прозаическая речь, являются слишком сложным способом для передачи наших наиболее глубоких переживаний… Визуальные, звуковые и пластические образы – это наиболее подходящий способ для передачи тех чувств и представлений, которые вряд ли можно выразить каким-либо иным способом. Эти образы являются не только средством общения между людьми… но и средством взаимодействия между неосознаваемыми и более осознанными формами опыта в психике человека» (Champernowne, 1963, p. 97).

Важные теоретические разработки, связанные с психоаналитическим пониманием природы и механизмов изобразительной деятельности, были выполнены также такими авторами, как Э. Крис (1975), А. Эренцвейг (1967). Крис связал процесс изобразительного творчества с проявлением творческого воображения, которое предполагает ослабление деятельности сознания и включение механизма переработки информации и решения проблем на визуальном уровне. В то же время он обозначил отличия художественного творчества от фантазий и сновидений. Художник якобы может в творчестве взаимодействовать с бессознательным и влиять на протекание первичных психических процессов. Он также обладает критическими способностями и может занимать более сознательную позицию в отношении продуктов своей деятельности на определенных этапах творческого процесса. Автор пишет, что в процессе изобразительной деятельности «бессознательные процессы с их разрушительными эффектами преобразуются в высокоэффективный инструмент создания новых связей и форм, прогрессивных концепций и образов» (Kris. 1975, p. 262)