– Здрасьте! – сказал Виктор и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, как чуть раньше улыбался Марине.

– Кто это? – строго спросил Рукожоп у Марины.

– Это Виктор, – сообщила Марина.

– Что он тут делает?

– Откуда я знаю? – Марина равнодушно пожала плечами. – Вот, шампанское пьем.

Надо сказать, что эта сцена явно доставила поэту Виктору удовольствие. Он как-то весь подобрался и совершенно по-кошачьи скользнул в сторону Рукожопа, однако не забыл при этом подлить Марине шампанского.

– Мариночка, а это кто ж такой пожаловал? – поинтересовался он у Марины. – Невежливый тип. Не здоровается.

– Это? – Марина мотнула головой в сторону Рукожопа. – Если мне не изменяет память, вроде бы мой муж.

– Вроде бы? – удивился поэт Виктор.

– Ну, я его очень редко вижу. У него постоянно то совещание, то переговоры, то опять совещание, и опять, и опять, всё время совещание. Он невероятно занят. Позавчера вот, например, очень важные переговоры были в самой Женеве. По трубопроводам, вы ж понимаете, очень важная штука. Я, как этих переговорщиков увидела, так до сих пор в себя придти не могу.

– Чего ты увидела?! – Рукожоп нахмурился и взглянул на Марину серыми стальными глазами, римские доспехи опять чуть слышно звякнули.

Однако выяснить, что она увидела, ему не удалось, так как во двор въехал снегоход с хозяевами.

– О! Какие люди! Витенька, как хорошо, что ты приехал. – Ляля подскочила к поэту Виктору, обняла его и расцеловала. – Серёж! Наконец, ты с работы вырвался. – Ляля обернулась к Рукожопу и тоже чмокнула его в щёку. – Ты, как позвонил, мы с Петюней сразу домой рванули. – При этих словах Ляля глянула на Марину и сделала большие глаза, мол, чего это у вас такое творится? – Познакомьтесь, Витя – мой двоюродный брат, он капитан! Вить, знакомься. Сережа – Маринин муж, он Газпром, вернее не совсем, он около, а Марина – моя лучшая подруга.

Рукожоп и поэт, который оказался капитаном, явно неохотно пожали друг другу руки. Потом капитан обнялся с Петюней.

– Как же здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – продолжила щебетать Ляля. – Мы и не надеялись, что Витя так быстро доберется. Уж больно снега много на дорогах в этом году, гололёд. Он же с самой Риги приехал. Мужики, готовьте угли, сейчас кастрюлю с шашлыком принесу.

Ляля скрылась в доме, а Петюня занялся мангалом.

«Так вот он какой знаменитый Лялин брат! А сказал поэт», – подумала Марина.

Она столько слышала от Ляльки об этом бравом капитане дальнего плавания, но никогда не видела его. Капитан с детства жил с родителями в Риге и теперь капитанил под иностранным флагом за какие-то совершенно баснословные деньги. Насколько Марина помнила из Лялькиных рассказов, капитан был женат и имел двоих детей. Однако при встрече с ним Ляля странным образом не поинтересовалась, а где же капитанша.

– Вы меня обманули, никакой вы не поэт, а наоборот капитан, – сказала Марина, когда Виктор, оторвавшись от Петюни, вернулся, чтобы в очередной раз подлить ей шампанского.

– Можно подумать, капитан не может быть поэтом.

– А где же ваша капитанша?

– Я моряк и слишком долго плавал…

– Изменили ей с буфетчицей?

Мама Марины как-то рассказывала о своей подружке, которой муж, советский капитан торгового флота, изменил с буфетчицей того сухогруза, на котором бороздил заграничные моря. Мама говорила, что тогда среди капитанов это было обычным делом. И такое обычное дело тоже обычно решалось через партком. Жена писала жалобу в партком, и тот принимал решительные меры к капитанам и буфетчицам. Понятно, что у иностранных капитанов, да и у современных российских, никаких парткомов не существует, но буфетчиц-то никто не отменял.