Кажется, все. Наиболее важные сложности школьной жизни вроде как обозначили. Почему самые основные? Потому что бывают еще и неосновные проблемы. То есть те, что зудят где-то на третьем плане, но жизни особо не отравляют. Проблема сменки, то бишь сменной обуви. Столовая как обитель зла. Платье к выпускному – как пошить быстро, дешево и по возможности эксклюзивно. Чтобы эта стрекозявка Вера Клюквина ничего не сказала. Задачка не из легких.
Трудности, связанные со школой, возникают как у мальчиков, так и у девочек. Трудности эти универсальные.
И для всех поровну.
Телесные наказания в учебных заведениях были отменены лишь в двадцатом веке. В том числе и в России. До этого в педагогической практике господствовало убеждение, что хорошая порка лишь способствует усвоению знаний. Выражение «вбивать знания» – как раз оттуда.
Впрочем, кроме порки имелись и другие способы вразумления упертых школьников. Карцер. Хлеб и вода в течение суток. Лишение выходных, лишение каникул. Постановка коленками на горох. Впрочем, некоторые педагоги усовершенствовали эту процедуру: учащиеся частенько с голода съедали горох – и педагоги стали ставить детишек на мелкую гальку.
Глава 2
Ученики
Старая учительница идет по улице и вдруг видит: маленькие дети сидят на скамейке, курят и играют в карты. Учительница возмущается:
– А почему вы не в школе?
– Да что вы, тетенька?! – удивляются малыши. – Кто же в школу в пять лет ходит?
Анекдот
Василиса Валентиновна Лимбоцкая сравнивала всех учеников с животными. Для каждого придумывала не то чтобы уж прозвище, а так, условное обозначение из мира фауны.
Лепила ему на лоб своеобразный ярлык, чтобы не спутать при случае с другим непарнокопытным. Причем ярлыки эти Василиса Валентиновна раздавала весьма точно и метко. Так, Шуру, который ее почему-то раздражал особенно сильно, она всегда сравнивала с курицей. Классный толстяк, мама которого весьма кстати работала в столовой, назывался, естественно, свиньей. Особенно после того, как он сдуру вымыл сменную обувь в фонтанчике для питья. Одна нервная девочка называлась сойкой. Сливянко, медленный, томный и при этом неглупый, был окрещен слизнем. Другой ученик, длинный не по годам, само собой – жирафом. Причем почему-то жирафом безрогим.
Были еще севрюга, макака, слон и совсем уж непонятная ампулярия.
Однажды Василиса Валентиновна разговаривала в учительской с завучем. Обсуждали достоинства разных классов. Где больше дураков, где меньше дураков, в каких классах плохо с поведением. С поведением на уроках у самой Василисы Валентиновны, кстати, проблем не было – никто себя плохо вести не осмеливался. Чревато было. Что касается дураков…
Завуч считала, что в классе мозгами блещет, мягко говоря, меньшинство учащихся. Да и то, те, кто блещет, на самом деле лодыри несусветные, ни на что не способные. И заискивающе спрашивала у Василисы Валентиновны, что та думает по этому животрепещущему поводу.
– А для меня все одно, – устало отвечала Василиса Валентиновна, – я ничего не думаю, мне что один зоопарк, что другой – без разницы…
Если бы в школе не было учителей и учеников – это было бы идеальное место. Тишина, покой, простора много.
Но и те и другие, к сожалению, есть. Первых, учителей, не так много, но они свирепые. Вторых, учеников, гораздо больше, и они тоже свирепые. А если не свирепые, то берут количеством.
Ученики, как и учителя, бывают разные. В каждой школе легко выделить несколько групп, так как любая нормальная школа построена по четким иерархическим принципам. За некоторыми исключениями. Так, обычно выпадает из местной «Табели о рангах» младшая школа. Ну кто в здравом уме и трезвой памяти будет требовать чего-то с первоклашек или их обижать? Конечно, свои хулиганчики встречаются и здесь, но это только начало их карьеры, развернутся по полной программе они уже потом.