– Мы получили его по закону, – выдавил Никитин.

– Это я понимаю, – кивнул Пахомов, – но почему почти сразу вся сумма была передана в «Делос»?

– Такое решение приняло правление банка, – ответил несколько осмелевший Никитин.

– А вы лично считаете это решение правильным? – вдруг вмешался в разговор Комаров.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – снова несколько смутился Никитин, – решение принимало правление.

– Вы ведь были заместителем покойного Лазарева, – Пахомов уже не обращал внимания даже на круглые от бешенства глаза Лифшица.

– Был, а при чем тут Лазарев?

– Вам не кажется странным, что оба банка были соучредителями компании «Делос»? И оба руководителя этих банков теперь покойники. Вы не усматриваете никакой опасности?

– Это угроза? – сразу спросил Лифшиц. – Вы угрожаете господину Никитину?

– Я просто напоминаю об этом.

Никитин молчал. Дорогой английский костюм сидел на нем как-то мешковато, хотя подбирался английским дизайнером в области мужской моды. Но есть люди, на которых только одна одежда смотрится органично – арестантская роба. Конечно, есть и обратные примеры, когда элегантный костюм сидит словно человек в нем родился. Но Никитин явно не принадлежал ко второй категории лиц. В этом человеке было нечто лагерное, словно вечное тавро, заклеймившее его судьбу.

– Компанию «Делос» возглавляет некто Анисов. Сколько мы его ни искали, так и не смогли найти, – продолжал Пахомов, – может, вы нам поможете отыскать этого господина?

– Я его не знаю, – пожал плечами Никитин, не обратив внимания на предостерегающие жесты Лифшица.

– В таком случае, как вы доверили ему такую крупную сумму денег? – быстро спросил Пахомов. – Или вы всегда отдаете незнакомым людям такие кредиты?

– Я не обязан знать всех клиентов банка, – огрызнулся Никитин, – я президент банка, а не бухгалтер. И вы мне дело не шейте.

Английский костюм не помог. Нутро уголовника дало о себе знать.

– Конечно, – Пахомов достал официальный бланк из ящика стола, – вынужден огорчить вас, Михаил Никифорович. Пока следствие по делу о смерти банкира Караухина не закончится, прошу вас не покидать пределов Москвы.

– Вы в чем-то обвиняете господина Никитина? – спросил Лифшиц.

– Конечно, нет. Просто он очень важный свидетель, и он может понадобиться нам, когда мы наконец найдем господина Анисова. Вы видите, я даже не беру официальную подписку о невыезде. Просто я прошу господина Никитина не покидать пределов города. И, если можно, распишитесь, пожалуйста, здесь.

Никитин взглянул на адвоката. Тот протянул руку и, надев очки, внимательно прочитал протокол. Кивнул. И Никитин, достав из внутреннего кармана ручку, размашисто расписался. После чего вышел, даже не попрощавшись. Лифшиц вежливо улыбнулся, как бы извиняясь за своего клиента, попрощался с обоими следователями и вышел следом.

– Сукин сын, – зло сказал Комаров, – этот «новый русский». Давил бы таких мерзавцев.

– Это еще не самый неприятный, бывают и хуже, – вздохнул Пахомов, – его предшественник Лазарев вообще был законченным негодяем.

– Это которого убили в здании Государственной думы?

– Он самый. Нехорошо говорить о покойниках, но такой мерзавец, что печати негде было ставить. По нашим сведениям, он тогда начал войну с закавказскими группировками. Может, помнишь, в Москве все время стреляли. Правда, и Лазарев довольно сильно пощипал кавказцев, особенно грузин. Но в конце его пристрелили, и на этом война закончилась. Теперь придется идти к заместителю прокурора республики, просить у него разрешение на запрос в канцелярию премьера. Нужно узнать, было ли такое письмо в действительности и куда оно подевалось. Хорошо, что у нас есть копия, но это пока не доказательство. Может, они написали, а не отправили. Нужно обязательно найти это письмо.