Зима в Артексе начиналась рано. Зачастую уже в конце октября земля превращалась в белоснежное покрывало. В особенно морозные дни занятия в школе сокращали, давая ученикам возможность после утра, проведенного в неотапливаемых помещениях учебного крыла школы,отогреться в спальных комнатах.

Ребятам очень нравились такие вечера, когда лежа в своих койках, они подолгу разговаривали, делились секретами и становились дружнее. Только Авету не составляло труда держаться в стороне, когда все изливают душу и, казалось бы, подталкивают поделиться собственными тайнами, влившись в круг, созданный под влиянием ночи, холода и, вынужденной к долгому общению в тесной комнате, компанией. Он без особого напряжения не поддавался забвению, и нацелено молчал, четко осознавая, что благодаря молчанию, у друга, превратившегося под напором врага в недруга, не будет лишней информации.

Не только климат был суровым качеством Артекса, но и законы города.

Дети, достигавшие двенадцати лет, покидали родительский дом и продолжали жизнь на территории школы. Двенадцать лет в Артексе – это тот возраст, в котором ребенок достигает первого совершеннолетия. Мальчиков сразу же определяют в школу, где они и живут до тех пор, пока не достигнут восемнадцати – второго возраста совершеннолетия, дающего право на женитьбу.

Видеть родителей учащимся разрешается только один день в неделю, но той же ночью все ученики обязаныприсутствовать на вечерней поверке.

В отличие от мальчиков, девочки школу посещают с утра до обеда, не оставаясь в ней на ночь. Живут они с родителями до тех пор, пока не выйдут замуж.

Воспитывают детей не родители, а школа города. Воспитывает для города и его целей. Мальчиков – в мальчишеской школе, чтоб определить избранных и сделать их Стражами Артекса и самого Хозяина, а девочек – быть преданными женами для своих «псов».

***

– Еще раз спрашиваю, к кому из вас двоих приходила девчонка!? – парни снова стояли перед директором.

Эд в очередной раз раскашлялся и от бессилья едва удержался на ногах, во время ухватившись за край стола. Авет обеспокоенно смотрел на друга, переживая, как бы тот не потерял сознание.

– Мы пришли к выводу, что запах на руках у обоих – признак того, что вы все время вместе, а значит прикасаетесь друг к другу, – заявил Берд, – Приходила она к одному из вас! К кому? Говорите же, сопляки! – тяжелый кулак директора врезался в живот Авета.

Авет согнулся пополам и закусил нижнюю губу.Кулак оказался увесистым, а удар сбил с правильного ритма очередной вдох. Берд подошел к Эду, едва державшемуся на ногах, ядовито улыбаясь.

– Ко мне приходила! Ко мне! – пытаясь разогнуться, просипел Аветпрежде, чем кулак,снова занесенный для удара, встретился с лицом друга.

– Не врет, – искаженным поучительным голосом, заключил Берд – Друга жалко, значит. Люцифер – этого в медпункт, – обратился он к Стражнику, стоявшему в дверях, показав на Эда пальцем, – А смельчака оставь мне…

Эд потрясенно смотрел на Авета, который, сжав кулаки, сверлил глазами затылок директора.

«Неужели он ее выдаст? К чему тогда нужны были такие жертвы!» – парень снова разразился кашлем.

Эда вывели, и тучный Берд утрамбовался в своем кресле.

– Говори! – дал добро он.

– Я виноват, девчонка из поселка прибегала ко мне.. Мы с ней…Ну… в общем…

– И как же звать дечвчоноку-то? – язвительным тоном осведомился толстяк, всем своим весом навалившись на стол.

– Я не…

–Ты врешь, паскуда! Ты не спал с ней! – вскрикнул директор.

– Откуда такой вывод?!– сделав выпад в сторону директора, оскалился Авет.