А параллельные «органы» тем временем выясняли отношения, и двое на диване, окончив русскоязычный диалог, с удовольствием приняли участие в американском шоу.
С полминуты побыв пассивными зрителями и слушателями «в зале», они сочли эти роли скучными и активно вмешались в действие. Их энергичные телодвижения привели к непредвиденному для FBI & NYPD результату.
Примерно полторы минуты спустя эти двое сидели уже не на диване, а в салоне одного из многочисленных патрульных «фордов», скопившихся возле отеля. Ни единого выстрела они не произвели, трупов за собой не оставили. Сломанные конечности, вывихнутые челюсти, сотрясения, синяки и ссадины – не в счёт. Срастутся, встанут на место, вылечатся, рассосутся, заживут.
Служивые не обижают городовых понапрасну.
Ещё через несколько секунд по улицам Столицы Мира с завываниями сирен, рёвом моторов, скрежетом передач и визгом покрышек мчалась очередная погоня.
ШОУ ДОЛЖНО ПРОДОЛЖАТЬСЯ…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Завтра была война
Небо синее-синее!
Летит навстречу, а потом стремительно уносится куда-то вверх…
Белое облако, как огромное пушистое перо, плывёт в небе…
Вверх – вниз…
При падении в груди всё замирает, и кажется, что сердце впрыгивает в горло. От этого прыжка становится холодно и страшно. Но рядышком сидит папа, я прижимаюсь к нему, и он крепко-крепко обнимает меня.
В его сильных руках я чувствую, как страх исчезает…
И опять вверх! К облакам, к синему-синему небу! Явырываюсь из папиных объятий, мне кажется, что ещё чуть-чуть– и я смогу прикоснуться к пушистому облаку…
Ещё чуточку, ещё немножечко выше!!!
Молния разрывает облако на тысячи белых комочков…
Со страшным грохотом небо валится вниз…
И я падаю, падаю, падаю…
Земля несётся навстречу и прыгает мне в лицо…
Если бы не папа!..
Сверху падают обломки, со страшным грохотом и свистом носятся молнии…
Всё горит…
ВСЁ…
Даже камень и металл…
Если бы не папины сильные руки!!!
Я кричу от боли и ужаса, но голоса своего не слышу…
Время растягивается, становится вязким, словно желе.
Я вижу, как медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, падает девочка в голубеньком платьице, на одной косичке радужно переливается голографическая заколка, вторая косичка отсутствует —половина головы превратилась в отвратительное грязное розово-серое месиво. Девочка шмякается оземь, подскакивает и остаётся лежать, раскинув руки, будто поломанная кукла. Рядом с нею падает оторванная голова, она обгорела так, что непонятно – мальчику она принадлежала или девочке.
С неба падают руки, в которых зажаты игрушки.
Валится половина тельца, с ножками в розовых носочках, рядом – с чавкающим шлепком – приземляются ноги в обгорелых штанинах.
Листопад – это когда с деревьев осыпаются листья…
Телопад – маленькие тела падают на площадку вперемешку с обломками карусели.
Всё горит.
ВСЁ…
Рядом вырастает огненный куст, от громоподобного удара у меня закладывает уши, в глазах темнеет, я ещё успеваю увидеть, как белая карусельная кабинка, подхваченная взрывом, переворачивается в воздухе и опускается на меня сверху, словно раскрытая ладонь.
Я захлёбываюсь криком и теряю сознание.
Ничего нет.
Ни-че-го.
ВСЁ.
…Просыпаюсь. Сердце колотится, отдавая в горло, начинаю судорожно кашлять. Так – всегда после. После ЭТОГО сна…
Вижу его с самого детства. Я не должна помнить то, что со мной произошло ТОГДА. С моей памятью тщательно поработали. Вычистили грязь, смыли кровь, удалили обломки, выскребли ошмётки. Я НЕ ПОМНЮ.
Но знаю, как всё было, потому что вижу ЭТО год за годом. Сны, которых не должно быть в принципе, вопреки очищению – ЕСТЬ. Они приходят, когда меньше всего ожидаешь. Они могут не сниться годами, а затем изнурять, мучить неделями. Я боюсь их, боюсь уж-жасно! Так страшатся злобной твари, коварно подстерегающей в темноте…