Эта история началась за полгода до нынешнего дня. Святослав умудрился достать отца просьбами научить стрелять. Так что Матвею пришлось вырезать из доски полноразмерный макет трехлинейного карабина. Вручив его сыну, он с усмешкой несколько минут наблюдал, как мальчишка, пыхтя, пытается приложить его к плечу, а после, обвязав верёвкой половинку кирпича, подвесил его под ствол. Само собой, на этом все попытки целиться и закончились.

Вынеся из дому свой карабин, Матвей, медленно действуя, показал сыну, как правильно прикладывать его к плечу и наводить на цель, после чего подробно объяснил, для чего нужна вырезанная деревяшка. Внимательно выслушав отца, Святослав удручённо вздохнул и, сообразив, что без такого обучения настоящего карабина вообще не получит, принялся тренироваться. Вообще, физическому развитию сына Матвей уделял особое внимание. Тут было и обливание холодной водой, и бег вокруг станицы, и гимнастика с элементами растяжки.

К верховой езде мальчишку начали приучать, едва только он научился ходить. Так что в седле Святослав держался не хуже любого степняка. Выделенный ему для обучения Сивка, косматый жеребец, отбитый когда-то Матвеем у степняков, сносил все ошибки ребёнка спокойно, словно понимая, что его юный наездник только учится. Матвей даже седло сыну сделал, не пожалев на это времени и материалов. Катерина, в то время носившая Елисея, только головой качала, вздыхая и тихо ойкая, когда сын падал с коня.

Зато теперь Святослав держался в седле с небрежностью опытного кавалериста, научившись управляться даже с Буяном. Высокий, сильный жеребец, принадлежавший Матвею, то и дело учинял какую-нибудь каверзу, заставляя всё семейство дружно вздрагивать, когда на его спине находился Святослав, но очень скоро мальчишка научился управляться и с ним. Скачку, джигитовку, даже основы рубки с седла преподавал ему Григорий.

В общем, мальчишка рос крепким, смышлёным и весьма рассудительным. Не забывал Матвей и про обычные детские забавы, понимая, что нельзя постоянно грузить ребёнка только учёбой. Ему требуется время и на обычные игры со сверстниками. Единственное, чего кузнецова семья не воспринимала напрочь, так это жалобы, что его кто-то обидел или побил. В таких случаях ответ был только один:

– Побили, так пойди и побей их сам.

В этом случае так отвечали даже женщины. Катерина, отправляя сына на очередной бой, прятала мокрые от слёз глаза, но не сдавалась, отлично понимая, что иной жизни у них и быть не может. Младший Елисей, едва научившись ходить, потянулся за старшим братом, хоть и не поспевая, но упрямо пытаясь догнать. Это было и смешно, и умилительно. Святослав, то и дело сердясь на брата за задержки, быстро научился терпеть и, беря его за руку, вёл за собой.

– Вы одной крови, – регулярно повторял им Матвей, пока мать смазывала мальчишкам разбитые в играх коленки и локти.

В общем, семья жила весело, хоть и не так просто, как могло казаться. Григорий, списанный из реестра по возрасту, в кузне своей только не ночевал, явно переживая за сына, когда Матвей в очередной раз отправлялся в разъезд или патруль. Но бог миловал. За всё время службы его несколько раз доставали, но все раны были не более чем царапинами. Что ни говори, а окраинные земли империи никогда не были спокойными. Так что бывало всякое.

Стычки с горцами и степняками, схватки с контрабандистами и просто разбойниками, которые решили, что в таком неспокойном регионе, как предгорья Кавказа, и их делишкам место найдётся. В общем, как говорится, каждой твари по паре. И со всей этой нечистью приходилось бороться именно казакам. Ведь по уложению о казачьем воинстве, именно для этого им и полагались различные вольности.