– Это верно. Железо у них всегда в цене, – задумчиво кивнул кузнец, вороша ногой тихо побрякивающие цепи. – Как вернёмся, к старшинам пойду. Им про такое знать обязательно надо.

– И с добычи долю тоже отдать надо, – напомнил Матвей, оглядываясь на коней, уже привязанных к задку дрог.

Странный это был сон. Матвей так и не понял, что именно это было. Сон, явь или очередной транс, но всё тот же гулкий рокочущий голос произнёс, стоило ему только прикрыть глаза и расслабиться:

– Благодарствуй, казак. Не ошибся я. Добре всё сделал. Правильно. Ежели и дальше так пойдёт, не пропадём.

– Где б ещё столько врагов взять, чтоб силы прибавлялись? – иронично подумал Матвей. – Не старые времена, когда стоило только за околицу выйти и сразу на драку нарвёшься.

– Это верно. Времена другие. А врагов всё одно у этой земли меньше не становится. Тебе ли не знать.

– Предлагаешь мне на войну податься? – насторожился парень.

– На твой век войны хватит, – усмехнулся голос. – А теперь спи. Хоть и излечил я тебя, а всё одно слаб ещё. Спи, вой.

После этих слов Матвей словно в колодец провалился. Ни снов, ни видений, ни желаний. Проснулся он с первыми петухами, чувствуя себя словно заново родившимся. Даже все цвета и звуки стали намного ярче. От души потянувшись, парень радостно рассмеялся от переполнявших его эмоций. Вскочив с постели, Матвей натянул штаны и, сунув ступни в кожаные чувяки, поскакал во двор, приводить себя в порядок. К его удивлению, родители ещё спали.

Выскользнув из дома, он пробежался до скворечника у огорода и, пройдя к бочке, небрежным ударом кулака разбил тонкую ледяную корку на воде. Умывшись ледяной водой, парень тряхнул головой, стряхивая с лица капли и, услышав шаги на крыльце, оглянулся. Настасья, сладко зевая, вынесла из дома подойник и, поставив его на крыльце, поспешила по тому же маршруту. Из сарая, где держали всякую живность, раздалось могучее, басовитое мычание.

– Да иду уже, горе ты моё, – ласково заворчала казачка на звучный призыв громадной буйволицы. – Иду. Не шуми.

Как женщина умудрялась управляться с этой громадной скотиной, Матвей так и не понял. Сам он старался держаться от буйволицы подальше. Уж больно велика была скотина. Между тем в сарае послышалось журчание, и парень, ощутив, как в животе заурчало, поспешил в дом. Пока мать доила буйволицу и процеживала молоко, он успел нарезать хлеба и расставить на столе широкие глиняные чашки.

Вышедший из-за занавески отец, увидев его за этим занятием, удивлённо хмыкнул и, взъерошив себе чуб, сонно поинтересовался:

– Ты чего вскочил ни свет ни заря?

– Петухи разбудили. Да и выспался. Чем займёмся, бать?

– К ярмарке готовиться надобно. Да и в войско казачье клинков наковать тоже потребно, – задумчиво протянул кузнец.

– А есть уже уговор, сколько в войско брать станут? – оживился парень.

– Думают, – вздохнул мастер. – Ну, оно и понятно. Круг казачий знает, что мы то железо за свои кровные покупаем, да ещё и ездим за ним бог знает куда. Да ещё и труда нашего вложено столько, что и сказать страшно. Вот и думают, по какой цене брать. А самое главное, что булата никто больше и не куёт.

– А почём брать хотели? – задумался Матвей.

– По пятидесяти рублей за шашку и сорок за кинжал. Сам понимаешь, не цена это.

– А ты почём отдавал? – не унимался парень.

– Семьдесят за шашку и пятьдесят за кинжал.

– А может, по шестьдесят за шашку, сорок пять за кинжал, и пусть сталь, железо и уголь сами в станицу везут? – подумав, предложил Матвей.

– Это как? Нам ведь не всякая сталь подходит, – усомнился Григорий. – Они привезут не разбери чего, а нам потом маяться?