– А меня-то он чего цеплять начал? – не понял Матвей.

– Так ведь знает, что со мной ему не сладить, вот и решил за прежнее на тебе отыграться. Да не вышло. Мысль-то ему неплохая пришла с Мишкой тебя стравить, да только не подумал, что ты у пластунов науку проходил. А их ухватки – дело непростое. Вон, заставил его вкруг себя плясать, словно цыган медведя, – снова рассмеялся кузнец.

– Ништо, будут экзаменацию сдавать, ещё посмотрим, кто кого, – прохрипел Леонтий, даже не делая попытки подняться.

– Дурак ты, Леонтий, хоть дожил до седых волос, – не удержавшись, фыркнул Матвей. – Меня хоть молоньей и ударило, а всё одно я казак. Так что придёт время, сам всё увидишь.

– Верно, сын. Придёт время, всё само на место встанет, – кивнул мастер.

Соседи, сбежавшиеся на шум драки, вызвали старшин станицы, чтобы те разобрались со случившимся безобразием. И вот теперь, слушая короткий пересказ случившихся событий, только укоризненно головами качали. Всё произошедшее выбивалось из правил обычной жизни станицы. Как уже не раз говорилось, мастеров казаки берегли. И продиктовано это было жизненной необходимостью. Выслушав кузнеца, старшины велели толпе разойтись и, собравшись в кружок, принялись что-то негромко обсуждать.

– Матвей, подь сюды, – послышалось из круга, и Григорий, подобравшись, чуть подтолкнул парня в спину.

– Чего? – угрюмо поинтересовался парень, подойдя.

– Хочешь настоящей рубке научиться? – неожиданно спросил один из стариков.

– Верхом, как в лаве? – тут же подобрался Матвей.

– Верно, ей.

– Хочу. Очень.

– Добре. Завтра к Елизару на подворье поутру приходи. Он тебя учить станет. И рубке, и джигитовке. Лучше него этому делу никто не обучит.

– Даже отец? – не удержавшись, поинтересовался парень.

– Гриша в рубке неплох, но до настоящего мастера не дотягивает, – раздалось в ответ.

– Добре. Буду, – вздохнув, решительно кивнул Матвей.

Проводив старшин до тына, он вернулся в кузню и, увидев задумчивого отца, насторожился.

– Случилось чего, бать?

– Чего тебе старшины сказали?

– Обещали, что дядька Елизар меня рубке и джигитовке учить станет.

– Шутишь? – растерянно ахнул кузнец.

– Вот те крест. Истинная правда, бать, – ответил Матвей, широко перекрестившись.

– От то добре, – радостно усмехнулся мастер. – Он в этом деле лучший. Так что бросай баловство своё и учись. Учись, сын, так, как ничему прежде не учился. От науки той твоя жизнь зависеть может, сынок.

– Буду учиться, бать. А то, что я прежде делал, не баловство вовсе. Я потому и смог Мишку на кулачках побить, что прежде на мешке руки набил.

– Это выходит, тебя пластуны такому научили? – удивился кузнец.

– И они тоже, – напустил Матвей туману.

– Добре. Делай, как сам решишь, – неожиданно махнул кузнец рукой. – Но в кузне мне всё одно помощь твоя нужна будет. Теперь нам с тобой булат часто ковать придётся.

– А может, чтобы прежде как следует руку набить, станем кинжалы ковать? – подумав, предложил Матвей. – С ними и проще, и металлу меньше надо. Да и продать их легче будет. Не так дорого, как шашка, встанет.

– Подумаю, – кивнул мастер, задумчиво оглядывая свои запасы железа и стали. – На ярмарку ехать надо. Крицы закупать, – протянул он после недолгого молчания.

Подумав, Матвей вспомнил, что крицами прежде называли слитки всяких металлов. И что железо в этих местах почти не добывали. Все металлы в предгорьях Кавказа обычно были привозными.

Подумав и прикинув кое-что к носу, парень решил предложить альтернативный вариант.

– Бать, а может, тебе в Юзовку съездить?

– Это где ж такое? – озадачился мастер.