– Илья! К вечеру девчонок вели созвать… Ну, тех, шустрых… Да, и квасу пусть кто-нибудь принесет, – Миша поднял стоявший на столе кувшин, поболтал в руке – пусто. – Только – обычного, не ставленого, не хмельного. Не хватало мне тут еще подростков поить.

– Сделаю, господин сотник! – из сеней донесся бодрый голос секретаря. И оттуда же топот сапог.

– Господин сотник, десятник Демьян по вашему приказанию…

– А, Демьян, дружище! – Михайла нынче был не строгий командир, а сама любезность. – Проходи, присаживайся… В ногах правды нет. Кваску испей вот.

– Благодарствую…

Кваску Демьян – тот еще бугай и себе на уме – испил охотно. Однако же не расслаблялся – глаза-то смотрели настороженно, холодно. И желваки, желваки ходили… видать, парень всерьез настроился десяток свой защищать, караул.

– Ищем мы, Демьян, пропавших дев…

Десятник сразу же подобрался, дернулся – ну, точно, ждал к своим часовым претензий. Так ведь это и хорошо, когда командир за своих людей – горой! Хуже, когда наоборот – так тоже случается.

– Поня-атно, – поставив расписанную под хохлому кружку на стол, протянул Демьян. – На столбе – мочало, начинай сначала. Мы же докладали уже.

– Ничего, – сотник чуть дернул нижней губою, однако справился, удержал гнев. От принятой линии поведения пока что отступать не надобно.

– Тут новости появились… Тебе скажу, но ты это… не особо…

– Да что же я, не понимаю?! – десятник явно обрадовался оказанному «ви́сокому» доверию… чего и ожидал Михаил.

– Понимаю все, господин сотник. Да и мои не растрезвонят, нет!

– Так я и не думаю, что растрезвонят… Ты квас-то пей… В общем так, и Нинея с веси, и Юлия… и охотники некие… говорят одно – половцы наших девок не крали и не убивали никого.

– Так и я же о чем! – взвился было Демьян. Да тут же успокоился, сел – судя по всему, претензии его караульным не грозили.

– Уж неужто мои бы половцев не заметили?! Да и «лешаки» бы точно гонца послали. Боярин Медведь бы предупредил.

– Да, не половцы, сказал уже… – Миша и сам потянулся к квасу. – Людей твоих я и словом не упрекну. Пусть только корабельщиков наново вспомнят. Да все четко – какие ладьи проходили, в какое время, куда. Даже челны рыбацкие – и те… Да! Помню, они уже это говорили. Мол, все, как всегда. Теперь еще раз. Чтоб у меня вот здесь, – сотник постучал себя по виску, – все сложилось.

– Так сложится, господине! – вскочил на ноги Демьян. – Ужо, я их посейчас…

– Их Илья позовет. А ты, друже, посиди, послушай. Может, и добавишь чего.

Вот так вот! Чтоб знал, никто тут против тебя не «копает». Никаких тайн.

Первым вошел худощавый парнишка с растрепанной головою, длинный, как жердь. Все звали его Жердяй – и эту кличку Михаил уже слышал… ТАМ, дома… Где конкретно, пока что не припоминал.

– Лодейки-то? Да, были. При мне пять прошло. До полудня? Так все пять до полудня. Три – в Туров, и две – в Киев. Куда там еще плыть?

– Так в Царьград! – десятник не преминул показать свою «умность». Еще бы – про Царьград знает. Не хухры-мухры.

– А хоть и в Царьград – так все одно через Киев. Две ромейские ладьи – моноксилы… – вот тут уж настал черед и простого унота – ратника младшей стражи. Жителя дальних болот.

– Ишь ты – моноксилы, – прищурился Миша. – Что про них знаешь?

Жердяй повел худым плечом:

– Так это как наши однодревки, только покрасивше малость. Киль из одного ствола, борты-насады. Складная мачта. Дюжины две-три гребцов, они же – матросы. Ну, ежели потом через море… В Царьград ежели…

– Да ты не поясняй, мы и так понимаем, – осклабился десятник. – Чай, не дураки же перед тобой сидят.