Но сегодня утром в ее поведении не было и намека на ту Ребекку. Как всегда, это была холодная и жесткая амазонка.

Как будто прошлой ночью между ними ничего не было.

В холле, за пределами кабинета, где Невецкий и Блэйн продолжали обыск, Ребекка недовольно сказала Джеку:

– Я слышала, о чем ты их спросил. О гаитянце.

– И что же?

– Джек, ну ради Бога!

– Баба Лавелль – единственная ниточка на данный момент.

Ребекка раздраженно пояснила:

– Меня не волнует, что именно ты спросил у них о гаитянце. Меня волнует то, как ты их об этом спрашивал.

– По-моему, я говорил с ними по-английски, не так ли?

– Джек…

– Я что, был недостаточно вежлив в обращении с этими парнями?

– Ну Джек…

– Тогда я просто не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Да, видимо, это так.

Она стала передразнивать его разговор с Невецким и Блэйном:

– Кто-нибудь из вас что-нибудь странное заметил? Что-нибудь не вполне нормальное? Непонятное, непостижимое?

– Я всего лишь проверял кое-какие свои догадки, – защищался Джек.

– Точно так же, как и вчера, да? Когда ты провел полдня в библиотеке, читая про колдовские обряды?

– Мы были в библиотеке минут пятьдесят от силы.

– Да, а затем помчались в Гарлем, чтобы срочно переговорить с тем колдуном.

– Он никакой не колдун.

– Тогда он просто придурок.

– Карвер Хэмптон никакой не придурок, – решительно заявил Джек.

– Да нет же, полный придурок, – настаивала на своем Ребекка.

– Да, но про него, между прочим, написано в той книжке.

– То, что про него написали в этой книге, ничего еще не значит.

– Он – священник.

– Нет, он – шарлатан.

– Он – священник, занимающийся белой магией. Он зовет себя Хунгон.

– Я могу назвать себя фруктовым деревом, но от этого у меня из ушей апельсины не вырастут. Хэмптон – шарлатан. Он зарабатывает деньги на доверчивости людей. – Ребекка была безапелляционна.

– Его обряды, конечно, достаточно экзотичны на первый взгляд, – осторожно начал Джек.

– Это все глупости. Возьми хотя бы его магазин. Господи! Продавать травы, бутылки с козлиной кровью, отвары, амулеты и всякую прочую чепуху…

– Для него, по крайней мере, это не чепуха.

– Я уверена, что в глубине души он смеется над этим.

– Нет, Ребекка, он во все это верит.

– Потому как он – придурок.

– Ребекка, слушай, реши же ты наконец, кто он – придурок или шарлатан? По-моему, то и другое несовместимо.

– Ладно, ладно. Может, это действительно Лавелль убил всех четверых. Но тут не пахнет никакой черной магией. Он просто зарезал их. Убил собственными руками, как самый обыкновенный убийца.

Ее глаза стали ярко-зелеными, такими они становились, когда она злилась по-настоящему. Джек осторожно заметил:

– А я никогда не говорил, что эти люди убиты с помощью черной магии. Я не говорил, что верю в колдовство. Но ты видела трупы. Видела, какие странные…

– Заколоты холодным оружием. Каждому нанесли массу ножевых ударов. Может, сто, может, больше. Да, трупы обезображены, но жертвы убиты без всякой там магии, черной или белой. Обыкновенным ножом.

– Эксперты говорят, если во всех этих случаях применялось оружие, то оно не могло быть больше перочинного ножа.

– Отлично. Значит, это был именно перочинный нож.

– Ребекка, но это же нереально.

– А убийство – это всегда что-то нереальное.

– Подумай сама, кто пойдет на убийство с перочинным ножом?

– Лунатик, например.

– Психи обычно используют оружие внушительных размеров: или ножи для разделки мяса, или мощное огнестрельное оружие.

– Это в фильмах.

– В жизни то же самое, поверь мне.

– Как бы то ни было, это был обыкновенный псих. Только одержимый манией убийства. И ничего необычного в этом деле нет.