– К черту извинения! – рявкнул Невецкий.

– Он ничего плохого не имеет в виду, – пояснил Блэйн.

– К черту! – вновь пробурчал Невецкий.

– Он сегодня очень напряжен. – У Блэйна с его квадратным лицом голос был на удивление мягкий и сдержанный.

– Судя по тому, как он себя ведет, у него начались месячные, – съязвила Ребекка.

Невецкий метнул на нее уничтожающий взгляд.

«В жизни, пожалуй, нет ничего более зажигательного, чем перепалка полицейских», – подумал Джек.

Блэйн заявил своим вежливым голосом:

– Мы как раз вели наблюдение за Вастальяно, когда его убили.

– Значит, наблюдение не было достаточно плотным, – уколола его Ребекка.

– Такое может случиться с каждым, – начал успокаивающе Джек, мечтая о том, чтобы Ребекка наконец замолчала.

Блэйн сделал вид, что ничего не расслышал, и продолжал:

– Не знаю уж, каким образом, но убийце удалось остаться незамеченным и при входе и при выходе из дома. Мы не видели даже тени.

– Здесь искать бессмысленно, – рявкнул Невецкий, с силой задвигая ящик стола.

Блэйн опять начал свои объяснения:

– Мы видели, как эта девчонка, Паркер, зашла в дом примерно минут двадцать восьмого. Через пятнадцать минут подъехала первая патрульная машина. Так мы узнали, что с Вастальяно что-то стряслось. Конечно, ничего хорошего в этом нет. Думаю, капитан нас по головке не погладит.

– Да, черт подери, старик нас кастрирует и повесит наши причиндалы на новогоднюю елку.

Блэйн согласно кивнул.

– Нам бы очень помогло, если бы удалось найти какие-нибудь деловые записки Вастальяно или выяснить имена его партнеров и покупателей. Словом, серьезные улики, достаточные для ареста.

– Тогда мы даже стали бы героями. Но сейчас я больше забочусь о том, как вытащить голову из унитаза, – дополнил коллегу Невецкий.

Лицо Ребекки отразило всю гамму ее отношения к лексикону Невецкого.

Джек молил Бога, чтобы она этим ограничилась и промолчала. Словно услышав его мольбу, Ребекка пригнулась к стене, на которой висел подлинник, как думал Джек, хотя и не очень в этом разбирался, Эндрю Уита. Картина изображала прелестный деревенский пейзаж. Явно под ее впечатлением Ребекка спросила:

– Так этот Винсент Вастальяно торговал травкой?

– Да уж не гамбургеры толкал в «Макдоналдсе», – съязвил Невецкий.

– Он был членом клана Карамацца, – уточнил Блэйн.

Из пяти мафиозных кланов, контролировавших в Нью-Йорке азартные игры, проституцию и рэкет, клан Карамацца был самым могущественным.

– На самом деле Вастальяно был племянником самого Дженнаро Карамацца, и дядя отдал ему сферу Гуччи, – сказал Блэйн.

– Сферу чего?

– Это высшая клиентура у торговцев наркотиками. Люди, у которых дома лежит по двадцать пар туфель фирмы «Гуччи», – пояснил Блэйн.

– Вастальяно, – сказал Невецкий, – не продавал это дерьмо школьникам. Его дядя никогда бы не позволил ему заниматься подобными вещами. Винс работал с представителями шоу-бизнеса и известными в обществе людьми.

Блэйн быстро добавил:

– Не то чтобы он стал одним из них. Просто Вастальяно вращался в нужных кругах и умел подбросить ребятам с лимузинами кокаин в самый нужный момент.

– Он был дерьмом. Все эти вещи, антиквариат, весь этот дом нужны были ему только для создания имиджа босса. – Невецкий по-прежнему не затруднял себя в выборе выражений.

– Он бы не смог отличить резной стол восемнадцатого века от кофейного столика K-MART, – согласился с ним Блэйн. – Приглядитесь внимательнее ко всем этим книгам – это все неполные собрания старых энциклопедий, купленные на вес у торговца-букиниста и поставленные на полки ради украшения. К этим книгам вообще никто и никогда не прикасался.