И кухня, кстати, подозрительно выдраена. Нет, Алинка чистюля, у неё в принципе всегда и везде порядок, но чтобы вот так — до блеска на каждой полочке… Нет, она точно драила перед кем-то.

— Ты куда-то уезжаешь? — я шмыгаю в единственную найденную на столе салфетку и с интересом гляжу на подругу.

— Переезжаю, — подружка неловко улыбается, прижимая подбородок к плечу, — мы с Акуром все-таки решили попробовать пожить вместе. А квартиру хочу сдать через агентство, чтобы меньше мороки было. 

— Здорово, — честно улыбаюсь я. Хоть какой-то повод для радости. Мне нравился Акур — приятный черноглазый японец, приехавший тренировать мою подруженцию, сменивший страну проживания, только увидев Алинкино выступление с посвящением ему. Он был эксцентричный, очень своеобразный, но очень положительный мужчина. А уж когда он отказался уезжать обратно в Японию, когда Алинкина карьера фигуристки все-таки закончилась — его положительность в моих глазах достигла заоблачных высот. 

Значит, все-таки он её дожал. По крайней мере — она решила все-таки с ним пожить. Преодолел Алинкино критичное недоверие к мужскому полу — герой, самый что ни на есть настоящий.

— Давай пока не обо мне, Настен, — Алинка падает на диван рядом со мной и сочувственно притягивает меня к себе, — ты как? И что будешь делать?

Вопрос на самом деле не в бровь, а в глаз. Меньше всего я хочу сейчас возвращаться “домой” — в квартиру, ипотеку за которую мы оплачивали вместе с Дэном. Но денег в наличии не так много, увы, вот только-только оплатили ипотечный и кредитный взносы...

С одним только пунктом в плане нет никаких сомнений.

— Буду разводиться, — я произношу это, глядя куда-то в сторону.

Развод. ЗАГС. Суд. Дележка ипотечной квартиры…

Господи, я ведь была уверена — это ни за что не будет про нас. У нас-то все по-настоящему. Я столько его ждала. И пыталась быть для него хорошей, правильной, какой он хотел. Не справилась.

— Ну вот только не начинай сейчас себя гнобить, — метко угадывая направление моих мыслей, припечатывает Алинка, — Дэн твой мудак. И точка. Больше никаких причин нет. Я это тебе говорила еще пять лет назад, когда ты из-за него ушла из танцев.

— Это было мое решение, — тихо возражаю я, — я хотела сосредоточиться на учебе.

— Ну конечно, — Алинка закатывает глаза, — на той учебе, которая самой тебе нафиг не упала. А с работой потом — к нему же и пошла? Блог ему вела, с комментаторами его общалась. А он тебе платил какое-то копье, по принципу “ну, мы же семья и деньги у нас общие”, да?

— Во многих семьях так делают, — мне снова хочется закуклиться. Про деньги я Алинке не говорила. Но она каким-то образом сама догадалась.

— В некоторых семьях жен за волосы таскают, с них тоже будешь пример брать? — ехидством Алинка может дать фору сто и одной ехидне. — Ты ведь уволишься?

Я просто представила, как завтра прихожу в студию, снова сажусь за рабочий стол, слышу насмешливое хихиканье гримерши Дэна, самой Людочки и всех тех, до кого уже дошли сплетни…

Меня затошнило.

Да, я уволюсь. Бесспорно.

— Ну и слава богу, — Алинка деловито всплескивает руками, — ты столько времени пахала на этого урода. Бумажки ему оформляла, блог вела, сценарии его роликам писала, шуточки ему придумывала. Все разгребала, пока он почивал на лаврах и делал вид, что он в вашей семье самый талантливый.

— Одна проблема, — я чуть покачиваю головой, — по диплому я не работала ни дня, да и не уверена, что кому-то нужен тот диплом знатока истории искусств. А в трудовой у меня числится банальный секретарь-делопроизводитель. Найти новое место будет не так-то просто…