– Слав, ты точно в порядке? – подозрительно прищурилась слишком хорошо меня знающая Настя.

Не люблю, когда моё имя произносят как мужское, только подруге детства плевала на это и продолжает так меня называть. Всё же столько лет дружим, что на такую мелочь можно закрыть глаза.

– Это все нервы. Сначала измена мужа и развод, потом переезд, а завтра на работу. Не обращай внимания, – отмахнулась я пытаясь и саму себя в этом убедить.

Домой вернулась с полной уверенностью, что я просто много чего сама себе придумала и пора выкинуть из головы пусть и сексуального, но совершенно неподходящего мне мужчину.

Дёрнул же меня чёрт поднять глаза к своему окну, после того как поставила машину на парковку. Только вот зацепилась я вовсе не за пустые и чёрные проёмы своей квартиры, а за те, что расположены ниже.

В распахнутом настежь окне сидит сосед в одних боксерах. Его совершенно не смущала собственная нагота, и он с каким-то возмутительным удовольствием затягивается сигаретой.

Выпускает дым, который словно кошка ластится к нему и не спешит выскальзывать в окно. В голове всплывает сравнение с демоном. Он будто искуситель, только что совративший сотню девственниц и празднующий свой триумф.

«Неужели пару минут назад ты действительно переспал с какой-то дамочкой и решил это продемонстрировать всему двору?» – предательская мысль всё же закралась в голову и, тряхнув копной завитых локонов, я пошла к подъезду.

Всю ночь мне снился Он. Мой сосед-искуситель. То он сидел на подоконнике моей квартиры и также томно затягивался никотином, то страстно наказывал меня шлепком по попе за то, что я вновь заняла его парковочное место.

Утром я сломя голову бегала по квартире, пытаясь собраться на работу и не опоздать. Уже стоя в лифте, я поглядывала на наручные часы, отсчитывая минуты до выхода, как кабинка замерла этажом ниже.

– Доброе утро, – сияя, как начищенный медяк, произносит этот демонюка.

– Кому доброе, кому и не очень.

– Плохо спали?

– Вам то какое дело?

– Раз у нас впереди долгосрочное соседство, может, перейдём на ты? Я Егор.

– Мира. Мирослава, – поправляю себя и вновь поглядываю на часы.

Мужской одеколон заполняет кабинку, также, как и его владелец. Проникает во все рецепторы и бьёт под дых. Хочется помахать рукой и вдохнуть хоть каплю свежего воздуха, но если быть честной перед собой, мне нравится этот аромат. Терпкий, мужской, с ноткой табака и мускуса.

Егор не жмётся в углу, как это делаю я, а заполняет собой, всё пространство лифта. Даже если я захочу обойти его, не смогу. Он заинтересованным взглядом проходится по моей плотно прилегающей юбке карандаш и с явным удовольствием задерживается на груди.

Пара верхних пуговиц расстёгнуты, и при его росте он с лёгкостью может нырнуть глазами в ложбинку. Соски в кружевном бюстгальтере реагируют на его внимание, и тонкий шёлк этого не скрывает. Воздуха в лифте становится катастрофически мало, и я, не выдержав, приподнимаю и опускаю блузку за пуговицу.

Этот жест не остаётся незамеченным, и я вижу, как на дне его глаз вспыхивает уже не огонёк, а настоящий пожар. Сосед делает шаг ко мне, оставляя расстояние между нами всего в ладонь.

– Ты замужем? – хрипит его голос.

– Нет. В разводе, – замираю как кролик перед удавом.

Его рука обхватывает мой затылок, и я жду прикосновения его губ. Только наваждение проходит так же резко, как и появилось, едва лифт останавливается на первом этаже. Я прокашливаюсь и протискиваюсь мимо него к выходу, а Егор, не скрываясь, поправляет ширинку.

Едва не бегом несусь к машине и пытаюсь вернуть мозгу способность мыслить. Щёки пылают от стыда, сердце грохочет где-то в пятках, а каблуки, словно молоток забивают мою добродетель всё глубже в асфальт.