– Нет, ну ладно эта сопля без мозгов в двадцать лет.

– Почти двадцать два, – тут же встреваю я, вытирая полотенцем волосы.

– Заткнись, – тут же грубо бросает Кротов. – Но ты-то куда, взрослая детина?

– Ну она попросила полить. От меня не убудет.

– А то, что в поезде есть платный душ, вам в голову не пришло?

– Он не работает, я у проводницы спросила, – нет, ну а что, надо выходить из положения. – Вы сами дали мне задачу – выглядеть хорошо. Я пыталась следовать вашей инструкции, так как по приезду у нас не будет времени на приведения себя в порядок. Как я должна была выкручиваться?

– Иди в купе. Живо, – сквозь зубы цедит Кротов.

Я надеялась, что в купе буду и дальше одна, на крайняк с Владиславом, но было бы странно, если бы и второе утро подряд и дальше было бы райским. В купе Кротов возвращается один. Только сейчас понимаю, что на нем другая одежда. Легкий белый джемпер и джинсы. Одежда, мягко говоря, не подходит для деловых встреч.

– У тебя будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Встреча переносится завтра на час дня. Мы остановимся в отеле, в котором будет проходить встреча. Держи, – подает мне лист бумаги. – В отличие от контракта, это придется читать и выполнять. Первое и последнее предупреждение: если еще раз я увижу или узнаю, что ты пользуешься своей смазливой мордашкой, дабы получить расположение любого из моих людей, вылетишь пинком под жопу. Если увижу, что с мудилой флиртуешь…

– Дважды пинок под сраку. Я помню, что я должна занять тупую прошмандовку обычными бабскими разговорами, и немного обратить на себя внимание мудилы. Но тут у нас получается неувязочка.

– Какая же?

– Платье, которое вы мне дали. Оно с разрезом. И если чисто теоретически предположить, что на меня обратит внимание этот мужчина, не примите ли вы это за флирт с моей стороны?

– Что такое разрез, ты увидишь на прошмандовке.

Мне хочется спросить его о выходных и не только, но Кротов ясно дает понять, что наш разговор закончен, когда кидает в меня своей кофтой.

– У моих людей хронический недотрах, не надо щеголять перед ними в мокрой майке, – придурок. На мне лифчик и точно ничего не просвечивается. – Вопросы есть?

– Да. А у вас нет с собой нашего контракта?

– Нет. Почитать захотела?

– Не особо. Но хотелось бы узнать, есть ли у меня выходной.

– Беляшик мой холестериновый, ты что уже переработала? – язвительно бросает Кротов. Это я настолько жирная в его глазах? Мудак. Это уж явный перебор.

– Нет. Но мы будем возле моря, и я бы хотела… купаться, когда есть возможность.

– У тебя будет один выходной раз в десять дней. Но не здесь, а в Питере. Если будешь себя хорошо вести, когда мы приедем на наш объект, в свободное время, с моего разрешения, сможешь отлучаться и устраивать заплывы.

– А рабочий день с девяти?

– Он у тебя двадцатичетырехчасовой.

– Шикарно.

– А то.

***

Мы приезжаем в отель к трем часам дня. При виде сего роскошества мне хочется пищать от восторга. Пока нам готовят комнаты, я, стараясь не выдавать себя с головой, аккуратно прохожу на улицу через главный холл, мраморный пол которого блестит так, что мне страшно по нему ступать, дабы не сделать никакой царапины.

Я такое видела только по телеку, да и то заграницей. Небывалых красот сад, бассейны, окруженные лежаками. Сейчас бы так и плюхнулась в бассейн.

– Впервые вижу на твоем лице искреннюю улыбку. Тебе здесь нравится? – а без вопроса непонятно, болван?

– Нравится.

– У меня будет в разы лучше. Мой отель, – поясняет, протягивая мне какую-то карточку. – Наши номера готовы.