– Кто смеет являться без приглашения к правителям Парижа? – протянул сборщик. – Кто дерзнул потревожить покой властителей хаоса? Помилуй Нострадамус, да ведь это парочка попрошаек. Прочь, пока вас не замуровали в склепе. Трясите рубищем где-нибудь в другом месте.

Растянув губы в улыбке, я отвесила хозяевам низкий поклон:

– Grands ducs de Paris, merci de nous avoir reçus[15].

– Учтивая побирушка, – заметила криомантка, перебирая шоколадное засахаренное драже. – Двор чудес в очередной раз оправдал свое название.

Сборщик презрительно фыркнул.

– Мы не имеем отношения ко Двору чудес. – Я выпрямилась, руки в карманах, ноги широко расставлены. – Хотелось бы предстать перед вами в более подобающем виде, но, боюсь, мой парадный гардероб остался в Англии. Вместе с короной.

Великие герцоги синхронно подпрыгнули, получилось потешно.

– Короной? – выплюнул размалеванный сборщик. – Короной! Да кто ты такая, убожество?

– Пейдж Махоуни, темная владычица Сайенской цитадели Лондон. Сюда меня привело желание заключить союз с вашим Синдикатом. Если, конечно, вы не сильно заняты, – поддела я.

Криомантка уронила драже. Сборщик выпрямился на троне.

– Пейдж Махоуни. Какая дерзость! – взвился толстяк. – Подними голову и дай взглянуть на тебя, самозванка.

Я вздернула подбородок. Сборщик капризно выпятил губу.

– Ни капельки не похожа. Ни капельки, – резюмировал он почему-то без французского акцента. – Темная владычица покоится в эфире. – Сборщик вновь смерил меня взглядом. – Однако я определенно различаю прелестный ирландский говорок. И красную ауру. Алую, как заря.

– Прошу прощения, – чинно произнесла я, – вы, случайно, не из Лондона?

– Упаси меня эфир! Впрочем, я прожил там пятнадцать лет, и акцент приклеился насмерть. – Сборщик тяжело вздохнул. – Называется, скатался в отпуск – и надолго причалил к тем берегам.

– А почему вы уехали?

– Кому охота прозябать под руководством зануды вроде тогдашнего темного владыки Джеда Бикфорда. Одна радость, его в итоге зарезали как собаку. – Толстяк потер уголок глаза. – В Лондоне остался мой единоутробный брат Дидьен.

– Дидьен. – Мои губы невольно дрогнули в улыбке. – Так Дидьен Вэй – ваш брат?

– Единоутробный, – отчеканил толстяк. Невероятно, но между ними действительно прослеживалось сходство. – Не родственник, а сплошное недоразумение. Скверный поэт. Ходячая катастрофа. – Внезапно сборщик сощурился. – Если ты и впрямь Черная Моль, то должна понимать, мы никому не верим на слово. Докажи, что ты та, за кого себя выдаешь.

– Каким образом?

– Утверждают, будто Пейдж Махоуни – Marcherêve, призрачная странница. Безусловно, аура у тебя редкая, однако она с тем же успехом может принадлежать и оракулу. – Сборщик хлопнул в ладоши. – Придумал. Вселись в кого-нибудь из нас! Прояви свой уникальный талант. Бьюсь об заклад, ощущения будут непередаваемые.

Улыбка приклеилась к моему лицу.

– Такие таланты предназначены сугубо для врагов. Не люблю калечить потенциальных союзников.

Криомантка прижала худенькую ладошку ко рту, ослепив меня очередными бриллиантовыми россыпями на пальце.

– Предлагаю более щадящий аргумент. – Я повернулась в профиль, демонстрируя шрам, рассекавший скулу. – Эту отметину оставила мне повелительница во время битвы за власть…

– Общеизвестный факт, – перебил сборщик. – Ты могла порезаться специально. Ради столь грандиозной аферы. – Он чуть подался вперед. – Говорят, у темной владычицы есть еще один шрам. Под лопаткой. Клеймо Сайена.

Сначала толстяк пожелал увидеть мой дар в действии, словно речь шла о ярмарочном фокусе, а теперь требует, чтобы я разделась, выставила на всеобщее обозрение свое обнаженное тело.