— И я понимаю, почему вы такой неудовлетворенный вышли оттуда и сейчас, как бука… Какое же тут удовольствие, когда просто кому-то захотелось выбросить бабки на ветер… Наверное, это какая-то папина дочка… Или как эта… Свет очей ее,— засмеялась Исаева, а потом возмутилась:— А что так громко… Голова же раскалывается…

— Помолчите!— резко бросил Барховский и метнул недовольный взгляд в зеркало заднего вида.

Ульяна замерла, а потом уткнулась виском в окно и усмехнулась самой себе: «Ой, да пожалуйста, мне же положено молчать и улыбаться. Грубиян… Как кружится все…»

Прикрыв глаза, Ульяна почувствовала, что уплывает. Несколько минут спустя она сползла чуть ниже и так уютно устроилась, пригрелась в уголке сиденья, что отключилась.

17. 17.

Ульяна проснулась, оттого что ноги стали замерзать. Попытавшись их поднять и подсунуть под себя, она запуталась в чем-то длинном. Погладив озябшие плечи, Ульяна протерла глаза и пробормотала:

— Да что это?..

Проснувшись окончательно, она вытянула шею и огляделась. Голова кружилась, и перед глазами плыло, но Ульяна поняла, что находится в машине. Но где находится та? Вокруг темно, деревья, снег, редкие фонари за стеклом…

Нащупав дверную ручку, она дернула ее на себя, и вдруг все пространство вокруг разразилось таким свистом, что Ульяна зажмурилась и заткнула уши ладонями.

Дверца приоткрылась, тряхнув головой, Ульяна выглянула наружу и услышала чье-то недовольное ворчание или ругань:

— Как я мог забыть ее?! Черт бы подрал эту…

Морщась, Ульяна подняла голову и посмотрела вверх. Перед ней расплывалось суровое лицо Барховского.

— Я з-за-замерзла,— простучала зубами она, вываливаясь из машины.

— Меньше пить надо!— возмутился Кирилл и поднял женщину с земли, мысленно продолжая корить себя за то, что совершенно забыл о присутствии в машине Исаевой и, задумавшись, по привычке поехал прямо домой, а не к ее квартире.

— Да не трогайте вы меня,— выпрямилась Ульяна и отстранилась.

— Быстро в дом, недотрога!— велел Барховский, закутываясь в вязаный кардиган.

Ульяна вздрогнула, чуть присела и отряхнула колени от налипшего снега, а потом, стараясь держать равновесие, пошла следом за мужчиной.

Они вошли в дом. Пахло теплом и чем-то съедобным. У Ульяны заурчало в животе, и она горестно вздохнула: почему-то стало так грустно.

— Что за место?— вглядываясь в прозрачную лестницу и странные стеклянные стены, спросила Ульяна с осторожностью примериваясь поставить ногу на первую ступень. Но на босоножки тоже налип снег, и они скользили по полу.

— Поднимайтесь живее! Проспитесь в гостевой комнате…

— Да, я хочу спа-ать,— тихо застонала она и, не сумев поставить ногу ровно, поскользнулась.

— Вы под ноги можете смотреть?— процедил Барховский, подхватывая ее под руку.— Я не тот мужчина, который носит пьяных в стельку женщин на руках.

— Я бы рассказала тебе про стельку…— проворчала она себе под нос, подбирая скользкий подол платья.

— Что?— не расслышал он.

Но Ульяне было не до разговоров: голова кружилась, она продрогла, хотелось закутаться во что-то теплое, положить голову на что-то мягкое и заснуть.

Она с трудом поднялась вслед за мужчиной, а когда перед ней открылась дверь, с облегчением выдохнула, увидев большую кровать, заправленную по всем правилам отельного сервиса.

Еле дождавшись, пока Барховский выйдет за дверь, с кряхтением Ульяна сняла босоножки, ремешки которых впились в отекшие ноги, и без сил повалилась поперек кровати. Тело будто свинцом налилось, а голова была такой тяжелой, что Ульяна забыла обо всем на свете и отключилась.