Руперт неуклюже выбрался из фургона и захлопнул дверь.

– Руперт, – окликнула Ниалла. Но, вместо того чтобы пойти в кусты следом за Мэг, как я было предположила, Руперт отошел на небольшое расстояние вперед по дороге, осмотрелся и медленно вернулся, взбивая ногами пыль.

– Это просто небольшой уклон, и от вершины холма мы на расстоянии броска камня, – сообщил он. – Если мы сможем дотолкать фургон всего лишь до того старого каштана, мы легко скатимся по дальней стороне. Может, даже снова заведемся. Тебе нравится рулить, Флавия?

Хотя я провела много часов в старом «фантоме II» Харриет в нашем сарае, я всегда там либо размышляла, либо пряталась. Я никогда не управляла движущимся автомобилем. Хотя на первый взгляд эта идея не была непривлекательной, я быстро осознала, что у меня нет особого желания, потеряв управление, с грохотом нестись по восточному склону холма Джиббет и пострадать посреди живописного пейзажа.

– Нет, – сказала я. – Может быть, Ниалла…

– Ниалла не любит водить, – отрезал он.

Я сразу же поняла, что попала впросак, так сказать. Предложив Ниалле рулить, я в то же время предположила, что Руперт пошевелит своим задом и будет толкать – с парализованной ногой и все такое.

– Что я имела в виду, – сказала я, – так это то, что вы, вероятно, единственный из нас, кто может снова завести двигатель.

Старый трюк: польсти мужскому тщеславию, и я возгордилась, что вспомнила о нем.

– Верно, – согласился он, снова забираясь на водительское сиденье.

Ниалла выбралась наружу, и я следом за ней. От мыслей, которые у меня могли появиться насчет разумности того, чтобы женщина в ее положении толкала фургон вверх по холму в такую жару, я немедленно отмахнулась. И кроме того, вряд ли я могла затронуть эту тему.

Как молния, Ниалла бросилась за фургон и прижалась спиной к задней двери, воспользовавшись своими сильными ногами, чтобы толкать.

– Сними фургон с ручника, черт возьми, Руперт! – крикнула она.

Я заняла позицию рядом с ней и изо всех сил, которые во мне имелись, уперлась ногами и толкнула.

Чудо из чудес, бестолковая штуковина тронулась с места. Может, потому, что кукольные причиндалы выгрузили в приходской зал, значительно облегченный фургон вскоре пополз, медленно, как улитка, но непреклонно, к вершине холма. Как только мы стронулись с места, мы повернулись и уперлись ладонями.

Фургон полностью остановился только один раз, и это было, когда Руперт отпустил сцепление и включил зажигание. Глушитель выстрелил огромным облаком черного дыма, и, даже не глядя вниз, я поняла, что мне придется объяснять отцу, как я угробила очередную пару белых носков.

– Не отпускай сцепление сейчас! – завопила Ниалла. – Подожди, пока мы доберемся до вершины! – И она прошептала мне: – Мужчины! Мужчины и их чертовы выхлопные газы.

Десять минут спустя мы были на гребне холма Джиббет. В отдалении к реке спускалось поле Джубили – аккуратно разворачивающийся ковер изо льна настолько интенсивного цвета электрик, что Ван Гог разрыдался бы при виде его.

– Еще одно усилие, – заметила Ниалла, – и мы почти у цели.

Мы стонали и ворчали, толкали и давили горячий металл, и вдруг, как будто став невесомым, фургон начал двигаться сам по себе. Мы добрались до спуска с холма.

– Быстро! Прыгаем внутрь! – сказала Ниалла, и мы побежали вдоль фургона, набиравшего скорость и подпрыгивавшего по изрезанной колеями дороге.

Мы запрыгнули на подножку движущейся машины, и Ниалла открыла дверь. Через секунду мы повалились друг на друга на сиденье, в то время как Руперт манипулировал управлением двигателя. На полпути вниз, когда мотор наконец завелся, фургон тревожно затарахтел глушителем, перед тем как нездорово закашляться. У подножия холма Руперт тронул тормоз, и мы аккуратно выкатились на дорожку, ведущую к ферме «Голубятня».