Кивнув, Артем, однако, не торопился с ответом. Смотря прямо перед собой, он размышлял над прозвучавшим только что предложением.

— Почему не отдать эти файлы следователям? — спросил он. — Дела же заведены.

— Ты пойми, парень… — Валентин Юрьевич вздохнул. — Там никто не горит желанием давать делу ход. Сместить по-тихому неугодных — да, это им удобно. Признать факт преступления среди своих — нет. Тем более по таким статьям. При наилучшем исходе заведут дело за превышение полномочий. Может, и обвинение в суде не развалится. — Он вновь посмотрел на Артема. — Но даже если суд даст им реальные сроки, они выйдут по УДО быстрее, чем ты вернешься в свою Кремниевую Долину. Тебя это устроит?

После обстоятельного разговора с Пашкиным отцом Артем долго бродил по близлежащим дворам. Не замечая ни задувающего под одежду холодного ветра, ни падающего с затянутого серыми тучами неба мокрого снега, оседающего на волосах и в вороте полурасстегнутой куртки, он продолжал идти.

Дома, один за другим, быстро оставались позади, изредка сменялись названия улиц, но Артем видел только предстающие перед его мысленным взглядом фотографии и сканы документов: медицинские заключения, официальные бумаги-«отписки» из полиции, прокуратуры, ответы на обращения от депутатов разного ранга. Словно наяву до него временами доносился Настин голос — насквозь пропитавшийся болю и ужасом, — другого он теперь не помнил.

Вздрагивая всем телом, Артем останавливался на пару десятков секунд и делал глубокий вдох, а на выдохе начинал идти вновь. Сосредоточенно считая шаги, он постепенно успокаивался. В голове прояснялось, громкий стук сердца утихал, и в мыслях устанавливалось подобие упорядоченности.

До наступления ночи Артему требовалось решить: предать историю случившегося с Настей кошмара огласке и тем самым навлечь на память о сестре, на самого себя и прибывающую в неведении Таню внимание и гнев массы людей или отступить, пока по-прежнему возможное поражение в начатой заново борьбе угрожало исключительно его благополучию.

Если последствия его нынешних и будущих решений и поступков имели влияние лишь на участь ответственных за смерть Насти уродов и на его, Артема, жизнь, он не испытывал бы сомнений в выборе, но…

Он не мог не задумываться о том, как новая волна разбирательств, допросов, а возможно, угроз скажется на Тане. В самом укромном и непроглядном уголке своего сознания Артем всерьез опасался, что месть за погибшую сестру самым непредсказуемым образом может обойтись ему благополучием единственного родного человека. Танины проблемы и фобии, с которыми она с переменным успехом боролась все эти годы, возникли не на пустом месте; Артем не хотел оказаться триггером.

Забавно, думал он спустя несколько часов, вернувшись домой, что среди переменных этого сложного уравнения появилась и совершенно безразличная ему персона. До сегодняшней встречи с Пашкиным отцом Артем не знал о ее существовании.

«У Шутина дочь есть. Студентка. Живет с родителями, — тяжело вздыхая, сообщил ему Валентин Юрьевич ближе к концу их недавнего разговора. — Остальные-то бездетные, не все женаты даже, а тут… вот так. Это тебе доп. информация к размышлению».

Тогда Артем лишь кивнул, ничего не говоря. Дилемма, обозначенная Валентином Юрьевичем, была понятна и тривиальна. Дети не должны отвечать за грехи отцов, но, как правило, оказываются в зоне поражения.

Готов ли был Артем нажать на кнопку детонатора, зная, что взрывной волной задет невинных?

9. Глава 8

Однообразные дни, лишенные как хороших, так и плохих новостей, и значимых событий, тянулись беспробудным сном, из которого Даша не знала, как выбраться. Она посещала университет, встречалась со Славой после занятий и делала домашние задания по вечерам, но комфортная в прошлом рутина теперь навевала на нее тревожную тоску.