Вторая способность тоже теоретическая имба. Если бы не ограничение… Хотя нельзя делать вывод по сухому описанию. Нужно тестить. Ну не может «Пепельное искусство» не иметь ограничений, и цифра «1» в названии намекает, что способность можно улучшить.

Но «гуляя» по внутренним вкладкам интерфейса, я слишком задержался.

– Э-э-э, какого… – послышался голос Антохи. Затем короткий вскрик, треск и полный мата крик боли.

Я сворачивал вкладки как можно быстрее, но все равно не успел. Когда открыл глаза – увидел припавшего на одно колено Антона. А напротив него – ожившая избушка ведуна! Сначала даже не поверил своим глазам, увидев как бревенчатая изба помаргивает глазами-оконцами и пытается вырвать из земли свои ноги-пни. Избушка, блин, на курьих ножках.

Причем пока я тупил, здоровяк прикрывал меня щитом. Впрочем, даже ростовой щит не закрывал половину полностью, а поэтому после атаки избушки на руках Антона красовались алые рубцы. Точно от плетей. Хотя, судя по корням и веткам, которые тянулись от ожившей избы Ведуна, это было недалеко от действительности.

Я хотел было окликнуть Фобоса, но Вивисектор был занят. Семён, вооружившись шашкой и пистолетом, кружился по двору, убивая более мелких тварей. Поронцы, туманники, мавки… Кого здесь только не было! Благо уровни тварей были от первого до третьего, но монстры брали числом. Одни плевались слизью, другие бросались на Вивисектора в центральную атаку. Шаман-водяной, кажется, и вовсе лупил в бубен, понижая нашу скорость и регенерацию маны.

Впрочем, долго кастовать ослабление у него не вышло. Отрубив неуклюжей русалке лапу, Семён взвился на столб ограды и в один выстрел упокоил водяного-шамана. А еще на его поясе я увидел отрезанную голову ведуна. Мертвая, с вываленым изо рта синим языком, она вызывала рвотные позывы. Но уверен, Вивисектор неспроста таскает ее при себе.

– Антоха, ты как? – подскочил я к другу.

Тот тоже пришел в себя и даже подскочил на ноги.

– Нормально, – приходя в себя, мотнул головой здоровяк. – Но тебя бы зашибло. И, кажется, я понял, в чем фишка моего класса!

– Потом расскажешь, – толкнул я его в плечо.

Очень вовремя, потому как следующая здоровенная ветка распорола воздух между нами и неуклюжее дерево поперло в атаку.

– Ну, избушка, повернись к лесу передом, а к Антоше задом… – проорал Паладин, стянув крышку с колодца и вооружившись ей на манер второго щита.

С непривычной для здоровяка грацией Антоха рванул на бушующий шторм ветвей, ну а я достал альбом. Приготовленные еще днем рисунки сейчас бы очень пригодились.

Распахнув первую страницу, я положил на нее руку.

Желаете воплотить «Боярин Шарапов на дальней заимке»?

Желаете воплотить «Бастион готовиться к бою»?

Желаете воплотить «Маска старого егеря»?

Первые два рисунка получили минимум – по два десятка маны и по десятке Эфира. Оставив после себя лишь белые листы бумаги, двойники рванули на помощь своим протеже. Ну а я занялся третьим рисунком.

Еще один эксперимент. Еще один риск. И именно поэтому в автопортретный рисунок мною было вложено по половине от обеих шкал. Вдохнул, выдохнул и, задержав дыхание, как при глубоком погружении, нацепил на себя маску.

Личность Ведуна оказалось совсем не похожа на мои прошлые эксперименты с масками. Глаза стали видеть хуже, но вместе с видом тварей мой мозг наполнялся знанием о тварях.

Вон мавка – молодая утопленница, превратившаяся в монстра, вцепилась в штанину Бастиона. Здоровяк ее заметил и ребром щита размозжил череп. Неожиданно я почувствовал злобу на Паладина. Черт! Вылавливая тело этой молодой девушки, я порвал единственную сеть! Потом не спеша и с какой-то любовью зашивал ее распоротое брюхо. Аккуратно, стежок за стежком. Прятал под ними артефакты, создание каждого из которых стоило мне не только времени, но и драгоценных ресурсов. Одна только «Песнь жаб» стоила ему теленка, на которого Леший согласился обменять редкий для этих мест ингредиент. Но оно того стоило, и эта мавка, в отличие от своих сестер, обрела возможность говорить. А он с ней вот так! Размазал щитом голову и даже не обернулся!