– На потом?

Вестон поглядел на заметный бугор у себя под брюками и снова взглянул на меня.

– Мы не закончили.

– Правда? – И я пошла к двери. На пороге я глянула через плечо: – Надеюсь, теперь до тебя дойдет, что такое подстава. Сладких снов, Вестон.

– Ну, как поживаете? Я рада, что вы не отменили нашу сессию и на этой неделе.

Доктор Хэлперн скрестила ноги и положила свой блокнот на стол.

Мне впервые не пришлось скрывать, что я пожираю глазами ее точеные икры, причем не потому, что Хэлперн вдруг решила надеть брюки – ее длинные ноги были выставлены на обозрение, как обычно.

Я лежал на пресловутом диване в ее кабинете, хотя Хэлперн и говорила мне, что это необязательно и большинство пациентов сидят. Согласен, психолог, бдящий у ложа шизика, облегчающего душу, встречается чаще в кино, чем в жизни, но раз я уж сюда пришел, не грех заодно и отдохнуть.

– Я вам говорил, как у меня был круп? – спросил я. – Мне было примерно четыре, а Кэролайн шесть.

– Нет, я не помню, чтобы вы об этом упоминали.

– Мать отдала мне последнее мороженое, и сестра осталась этим недовольна. Мама включила увлажнитель в моей комнате, и пока я наслаждался мороженым, Кэролайн подошла и пописала в увлажнитель. Когда мама пришла укладывать меня спать, в комнате стоял аммиачный туман.

Краем глаза я видел, что доктор Хэлперн взяла блокнот и что-то записала.

– Вы и об этом пишете? Решили на ком-то опробовать такой фокус или нашли корень моих проблем?

Доктор Хэлперн отложила блокнот и ручку.

– Я записала, что вы сами заговорили о своей сестре. Есть какая-то причина, отчего вы сегодня подумали о Кэролайн?

Обычно то, что спрашивала милейшая докторша, я пропускал мимо ушей, но сегодня отчего-то задумался.

– Причин вроде нет.

– Расскажите, как у вас прошли последние двое суток. Даже если они были сплошь заняты рутиной, я бы хотела послушать.

– Точно?

Хэлперн кивнула и сложила руки на коленях.

– Да.

– Ну… Гм…

Битых двадцать минут я излагал ей свои два дня, опустив интимные встречи с Софией: вряд ли психотерапевт станет анализировать такие мелочи. Однако она все равно нашла, к чему прицепиться.

– Значит, вы давно знакомы с Софией?

– Да, но не очень близко.

– Когда в последний раз вы видели Софию до этой случайной встречи?

Я улыбнулся.

– На выпускном.

– Вы пригласили ее на выпускной?

Я покачал головой.

– Нет.

– То есть вы просто видели ее на выпускном балу?

Мысленно я перенесся на двенадцать лет назад и увидел Софию в ее платье. Платье было алым и выгодно подчеркивало все изгибы фигуры. Большинство девочек явились нарядными, но вид у них был именно как у школьниц на выпускном балу, а София выглядела элегантно и выделялась из общей массы – я не мог оторвать от нее глаз всю ночь, хотя девушка, которую я привел, энергично перечисляла мне все штучки, которыми ей не терпелось со мной заняться после выпускного.

– Да, хотя для нее бал оказался нерадостным.

– Почему?

– Ее бойфренд переспал с ее двоюродной сестрицей. София услышала характерную возню в кабинке женского туалета.

– Боже мой… Да, это, конечно, испортило ей вечер.

– Особенно когда я врезал в нос этому… – вспомнив, какое лицо обычно делает Хэлперн, когда я сквернословлю, я договорил: – …лузеру.

Доктор Хэлперн улыбнулась.

– Спасибо. Значит, вы с Софией дружили?

Я тоже улыбнулся.

– Нет, мы друг друга на дух не переносили.

– Но вы защитили ее честь.

Я пожал плечами.

– Ее дружка я недолюбливал еще сильнее.

– А за что?

Я начал отвечать и замолчал. А с какого это мы обсуждаем события двенадцатилетней давности и причины моей неприязни к этому типу? Обернувшись к доктору Хэлперн, я спросил: