- Карлсон, ты нарываешься. – Закидываю ногу на ногу, хватаю вилку со стола и через нее на парня смотрю. – Я из твоего пропеллера с легкостью фен сделаю на батарейках. Слушай, кажется, я знаю, почему у тебя аура над головой темная.

Ой, а что это на меня все так уставились? Про ауру ничего не слышали? Позор.

- Ты просто злой. А со злом надо бороться.

- И ты решила стать добровольцем?

- Ну а почему нет-то? Дракона не убил, значит, жизнь не прожил. Кто-то же должен.

- Ты издеваешься? – рычит он и (бли-и-ин, воу, воу, воу, парень, полегче) раздевается.

 Маленькое отступление, никто ведь не забыл, где мы сейчас находимся? Напомню, в ресторане дорогого отеля. А в центре всего этого великолепия парень обнажается. Просто берет и стаскивает с себя верх, кидая шмотье в руки официанта, у которого даже челюсть не отвисла. Обычный случай? Так вот как богатые детки развлекаются.

Эх, не стать мне богатой.

-  Издеваюсь? Если только самую малость. Чуть-чуть, для поднятия настроения.

А кто шипит? Ой, как я сразу не поняла, что это Смирнова. Смотрю на нее и взглядом сообщение передаю, мол, сорян, подружка, но ты же видишь, банка с кубиками сама нарывается.

- Ненормальная.

Ого, как его колбасит. Глаза сверкают, щеки надул, брови орлиные нахмурил. Мамочки, а если он лопнет, что будет? Фигово тебе будет, Маруська. Да, если честно, можешь и сейчас на хорошее не надеяться.

«Так, тараканы в голове, сидите молча. И без вас тошно».

Обашкин, чего заморозился, давай исполняй роль.

Нет? Молчишь? Вот, все за вас, мужиков, делать надо.

- Ой, прям ты образец для подражания. Салфеткой прикройся, не смущай людей.

- Ну, - очухался Славик, - раз все познакомились, предлагаю это дело обмыть.

- А кто-то уже начал обмывать. – вставляю свои золотые пять копеек и хихикаю, смотря, как Филимон буреет от ярости.

Какие мы нервные, вы только гляньте. Слово уже сказать нельзя. Или шуток совсем не понимает? Так это плохо. С шутками же как, веселее живется. А без смеха, плаваешь ты по жизненному пути унылой какашкой, плаваешь и света вокруг не замечаешь.

Печаль – беда.

Но не мне парня в чувство приводить.

Видимо, всем стоять надоело, ну, кроме нашего голенького друга. Смирнова со своим женихом рядышком со мной присели, руки на стол сложив. И все мы, наша почти дружная троица, смотрим на Фила, который нос морщит, зубами скрипит так, что даже мне, на расстоянии от него сидящей, все слышно. С такими нервами до старости он точно не доживет. Надо с ним поосторожнее быть. А то я ляпну что-нибудь не подумав, и все, окочурится красавчик.

Я его красавчиком назвала?

Имела в виду гад.

Конечно, гад.

Не подумайте, что после пекинеса я буду внешность его оценивать. Только стеб, только издевательства. Все самое лучшее, короче говоря.

- Фил, пожалуйста. 
- Слава, блин. – Чертыхаясь, парень все-таки сдается и с выражением лица, будто его под дулом пистолета заставили, идет к нам. 
Идет ко мне, так вернее. Голубки-то вместе сели, а за столом всего четыре стула. Еле сдержалась, чтобы по обивке не постучать, типа, садись, садись, приставать не буду. 
Стоп. Свадьба. Я только из-за этого сюда приехала. Теряем память и забываем про стычку с Карлсоном, которому чуть ли не в зубах девка с огромным декольте футболку новую несет. Здесь такая услуга включена или только для сына хозяина? 
Интересно, конечно, но проверять не буду. Уж совсем не хочется салфетками обматываться и просить Смирнову домой меня отвезти. Вообще, я планировала сама добраться. О том о сем поразмышлять. Миллион мыслей в голове. Пока переберешь, ночь закончится.