Затем он бросился перепроверять журналы в надежде выяснить, когда же его сын прибыл в Киль, но сколько он ни старался – ничего не нашёл. – Шаффер развёл руками и грустно усмехнулся, – Подлодка Вилли никогда не заходила в Киль! Но всё же она оттуда вышла!

– Может, старик ошибся? – предположил Стоун, – так бывает: желаемое за действительное…

– Может оно, конечно, и так, – грустно усмехнулся Шаффер, – но только через десять минут после того как Ганс выдал в эфир свои пожелания, в диспетчерской появился офицер в форме СС и, несмотря на протесты Ганса, вырвал из журнала страницу, на которой как раз была запись о подводной лодке. После чего он, строго-настрого наказав держать язык за зубами, удалился.

– Ну и зачем?! – не понял Стоун, – Зачем кому-то понадобились две подводные лодки с одинаковыми номерами?

– Видите ли, господин Стоун, – грустно усмехнулся Шаффер, – ТЕНЬ, всегда может легко исчезнуть. Достаточно лишь убрать то, что её отбрасывает. Вряд ли кому-нибудь придёт в голову искать тень от чего-то – без самого чего-то.

– Надо только чтобы все точно знали, что самого предмета больше нет! – воскликнул Стоун, осенённый внезапной догадкой.

– Через месяц после тех событий Вилли не стало. – С тихой злостью продолжил Шаффер. – Однажды ему поступил приказ идти на перехват британского конвоя. Его лодка оказалась единственной, кто успевал сделать это – все остальные были слишком далеко. Опасно, конечно, но Вилли не раздумывал ни секунды. Такой уж он был человек – настоящий воин. Однако, едва он прибыл в заданный квадрат, как сразу же был атакован британским эсминцем. Тот поджидал его! Вилли даже не успел вступить в бой, как его лодка получила критические повреждения, и он вынужден был экстренно всплыть. Лодку просто разорвали в клочья… Как вы понимаете, откуда британцы доподлинно знали о лодке в том квадрате, и почему Вилли был направлен туда в одиночку – осталось под покровом тайны. Вот почему обзавестись своей «тенью» для лодки – равносильно смерти. И дело тут вовсе не в глупых матросских суевериях.

«Теперь понятно отчего ты тогда так испугался, – подумал Стоун, задумчиво постукивая пальцами по столу, – понятно, также, и почему тебя не пустила на дно твоя же «ТЕНЬ» – просто незачем… ведь свидетелей всё равно не было…»

– Ваш черёд, – хмуро обронил Шаффер, исподлобья уставившись на собеседника.

– Что вы сказали? – встрепенулся Стоун, – Ах, да! Откуда я узнал про «тень»? Тут всё просто – мне рассказал Дёниц, – беззастенчиво соврал он.

– Дёниц? – недоверчиво переспросил Шаффер, – Гроссадмирал Карл Дёниц?

– Берите выше, – Стоун многозначительно ткнул пальцем в потолок, – Рейхсфюрер Карл Дёниц. Я встречался с ним вчера.

«Мерседес», распугивая редких прохожих, мчался по улицам Нюрнберга, ловко лавируя между искорёженной военной техникой и горами строительного мусора. Стоун, сидевший на переднем сиденье, хоть и вцепился, по обыкновению в поручень, молчал и недовольства не высказывал. Причина такой его необычной терпеливости была проста – они опаздывали. И не куда-нибудь, а к русским. Здесь, как уверял Даллес, никаких промашек быть просто не могло. Они должны были войти в здание тюрьмы, где русские содержали военных преступников ровно в 11 часов утра и ни минутой позже. Именно такое время было указано в ответном письме из советского консульства. В противном случае, ни о каком свидании с последним рейхсфюрером Германии не могло быть и речи. Кроме того, в письме содержался ряд обязательных условий, при соблюдении которых эта встреча вообще могла состояться.