— Пора показать тебе второй вольер.

— Знаешь, что-то мне не…

— Не спорь Алевтина. Так надо, — произнесла оперативница твердым голосом.

Поняв, что от меня так просто не отстанут, пока не покажут все. Сжав кулаки, первая направилась к выходу из вольера, желая как можно скорее выполнить все, что она хочет, а после отправиться домой, надеясь забыть обо всем, как о страшном сне.

За оградой мне стало легче, вроде бы… я не уверена, ведь все на что была сейчас способна, это невидяще смотреть себе под ноги, раз, за разом вспоминая пугающие глаза оперативницы.

— Это ты еще с красноглазками не сталкивалась, вот там страх полнейший!

— Кто такие красноглазки? — безжизненным, без эмоциональным голосом спросила я.

— Мелкие демоны, поглощающие душу человека, тем самым временно занимая ее место для исполнения собственных нужд.

— А, понятно.

— М-да, шок на лицо, — обреченно вздохнула Юля, — опять мне достанется от Костяныча за то, что травмирую нежную психику его новой протеже.

— Кто такой Костяныч?

— Так Константин же, просто из-за его родословной все зовут его именно так.

— А что не так с его родословной?

— Так он же правнук Кощея!

Нервно хмыкнув, ступила в распахнутые двери второго вольера, будучи свято уверена, что теперь-то уж точно готова ко всему.

— Пойдем, я думаю, здешние обитатели тебя сильно удивят.

Не переставая щипать себя за руку, послушно шла за оперативницей, желая как можно скорее закончить.

К сожалению, боль была вполне реальной в отличие от того, что предстало перед моими глазами. Внезапно все поплыло, и свет померк.

Просыпаться совершенно не хотелось.

Позволив себе поваляться еще какое-то время, все-таки открыла глаза и в ужасе уставилась прямо перед собой. В ужасе, потому что не припомню, чтобы накануне я делала ремонт в квартире. А он был. Вот прямо свеженький и такой одновременно «старенький». Ну, точнее сказать, косил «под старину».

Первой мыслью было классическое в таких случаях «я, конечно же, сплю», но уже второй «ой, мамочки, это, по ходу дела, реальность». И эта вторая пришла сразу же после того, как я пребольно ущипнула себя за руку. Это тоже классический прием, по крайней мере, так поступают во всех книгах, если что-то вдруг идет не так.

Все еще безумно тараща глаза, с нотками паники и восхищения рассматривала комнату: огромная кровать, два на два, не меньше, и я, кстати, сейчас на ней сижу; отделанная под старину мебель, тяжелые портьеры на стенах и темные, нагонявшие жути, картины на стенах.

Бр-р…

В комнате царил полумрак, оттого я не сразу заметила чужое присутствие.

Усомниться в реальности произошедшего мешал один ма-а-аленький нюанс, сидевший в кресле подле моей кровати.

Мужчина со скучающим выражением лица, взглянул из-под опущенных ресниц, бегло оценивая мое состояние. Поднявшись, направился в сторону двери, обронив напоследок:

— Наконец-то выспалась…

И уже совсем тихо:

— Думал, сдохла.

— Вообще-то, я все слышу! — мгновенно отреагировала, на его высказывание.

Мужчина резко подскочил, и дверь с оглушительным грохотом за ним захлопнулась, отдавая острой болью в моей голове.

Ой, мамочки! Это что вообще такое? Это что сейчас было? Это как так вышло? Где я? Нормально, да? И что я ему вообще сделала, спрашивается? Получается, он все это время сидел и смотрел, как я сплю?! А если у меня во время сна слюни текли, или, может, я и вовсе храплю? Стыдно- то ка-а-ак….

— Эй, мужик. Выпусти меня, слышишь! Выпусти, говорю немедленно! Мне на работу надо, на новую…

И осеклась, вспомнив, что это и есть та самая новая работа. И все сразу как-то встало на свои места. Помнится, меня так впечатлило увиденное, что, видимо вырубило. Ну хоть не прикопали по-тихому, и то хорошо.