– О чем же? – спросил Лебедев, еле сдерживая смех.

– О прибавочной стоимости. О чем же еще может говорить Маркс с рабочим Семеновым у него в голове.

Аполлон Григорьевич заржал так, будто находился у себя в лаборатории, ко всему привычной, чем вызвал улыбку Токарского.

– Вот и получили публичный урок гипноза, – добавил он.

Кулаком Лебедев вытирал глаза и брызнувшие слезы.

– Ну, если ваш гипноз, коллега, справится с Марксом, сниму шляпу.

– Посмотрим. Если Семенов не вернется, значит, победили мы марксизм. Должен признать, что гипноз не так всесилен, как хотелось бы.

Аполлон Григорьевич выразил большой интерес к вопросу.

– А сколько же исцеляются?

– Общих цифр нет, каждый доктор ведет свою статистику. В моей практике результат, скажем так… – Токарский задумался. – На сто человек – сорок перестают пить совсем, еще двадцать держатся больше года, десять – срываются через месяц, а с остальными ничего поделать нельзя.

Одобрение Лебедев выразил хулиганским свистом.

– Надо же, я-то думал, что пять, от силы – шесть, семь…

– Вы почти угадали, коллега, – ответил Токарский, зная, чем польстить великому криминалисту, знакомству с которым обрадовался чрезвычайно. – Европейские и американские доктора считают, что гипнозу, как таковому, поддаются шесть-восемь человек из ста. Есть, конечно, авторитеты, которые называют куда большие цифры. Так, доктор Льебо заявлял, что у него в клинике излечиваются девяносто два пациента из ста. Но я считаю такие цифры завышенными. По моему мнению, никак не больше десяти.

В уме Лебедев прикинул: выходит, из населения столицы примерно сто тысяч можно загипнотизировать. Совсем немало. Вот тебе и эстрадное развлечение.

– Поразительные сведения, – признался он. – Нигде раньше не попадались.

Токарский чуть заметно улыбнулся.

– Что касается гипноза, некоторые сведения стараются не разглашать.

– Опасно?

– Нет, чтобы шарлатаны не пользовались.

Погорельский ощутил себя обиженным и забытым: мало того что привел и познакомил с Токарским, так эти двое беседуют между собой, как будто он пустое место.

– А вот я считаю, что образование только вредит народу, – заявил Мессель Викентьевич. – Чему мы были свидетелями. Чем меньше народ читает, тем более счастлив. Да и что им надо? Водка, гармошка, щи да добрая баба. В этом их подлинное счастье.

– Да вы, батенька, реакционер махровый! – вскричал Лебедев и так шлепнул доктора по коленке, что тот чуть не слетел со стула. И уже не мог остановиться: – Драгоценный коллега Александр Александрович, а раскройте тайну…

Токарский выразил непонимание:

– Какую же тайну вам раскрыть, коллега?

– Можно ли при помощи гипноза управлять человеком?

Вопрос оказался не таким простым. Токарский хмыкнул и уселся так, чтобы его столичный друг Погорельский не чувствовал себя брошенным.

– Насколько глубоко вам знакома тематика гипноза?

– Отрывочные сведения. Но в целом ничего не знаю! – с радостью признался Лебедев. – Мессель Викентьевич грозил меня загипнотизировать, но так и не взялся.

– Бесполезно, – отвечал Погорельский, поглаживая коленку.

– Соглашусь, – сказал Токарский, особым прищуром рассматривая Лебедева. – Вы как раз из тех, на кого гипноз не действует. Никакой.

– А есть много гипнозов? – Аполлон Григорьевич изготовился получать новые знания, как хищник высматривает жертву.

– Несколько методик, – ответил Токарский. – Для начала надо, хотя бы в двух словах, описать историю возникновения гипноза.

Лебедев готов был слушать сколько угодно.

– Гипноз известен с глубокой древности, – начал Токарский. – Шелест листвы, журчание ручья, равномерные удары по дереву, повторение краткого слова или однообразного движения – все это приводит в особое состояние, которым пользовались служители разных религий, от индийских браминов до средневековых сект и дервишей. Чаще всего гипнотическое воздействие выглядит как возложение рук. Такие рисунки мы находим еще в древнегреческих папирусах. Царь Пирр, римский император Веспасиан и французский король Франциск I известны тем, что исцеляли возложением рук. Но начало гипноза как медицинского метода было положено Антонием Месмером.