– Я разузнала от Кейла, это охранник казначея, что скоро привезут новую девушку. Да не просто девушку, а соловья. Рикар всем сказал, что привезет соловья. И привез! Я просто не могла дождаться!

Она радостно захлопала в ладоши.

Эллин нахмурилась. Что-то не вязалось в ее рассказе. Рикар, будь он проклят всеми богами, похитил ее всего несколько дней назад, он никак не мог успеть оповестить людей владыки об этом за такой короткий срок.

– А когда ты узнала об этом? Ты знакома с Рикаром? – спросила Эллин.

– Примерно месяц назад, да, это было перед днем растущей луны. Рикар пришел к казначею и рассказал, что нашел нового соловья, – беззаботно ответила Мелисса, – идем, я отвечу на все твои вопросы по дороге. Близится ночь, и мы должны успеть подготовиться.

– Месяц назад? – ошарашено произнесла Эллин, позволяя Мелиссе вести себя, – так значит…Значит, он меня выслеживал?

Мелисса остановилась и посмотрела на нее без тени улыбки.

– Разумеется, – серьезно ответила она, – Рикар охотник. Он многих из нас выслеживал. Это его работа. Находить новых пташек.

– Пташек? – шепотом повторила Эллин, чувствуя, как внутри у нее все холодеет.

– Да, – Мелисса взяла ее запястье и повела дальше, – все мы пташки владыки. Есть воробьи, есть совы, есть ласточки… Ты вот станешь соловьем. Если, конечно, Рикар, не ошибся. Впрочем, он никогда не ошибается.

Мелисса тяжело вздохнула и замолчала. Некоторое время они шли молча. У Эллин были сотни вопросов, но один тревожил больше всего.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы осмелиться его произнести вслух.

– Это правда? – шепотом спросила она, глядя на курносый профиль Мелиссы, – правда, что девушки здесь…умирают?

Мелисса крепче сжала ее запястье.

– Правда, – глядя прямо перед собой, ответила она. – Почти все, что говорят о нем, правда.

Эллин резко остановилась. Ее трясло, и она сама не знала, отчего: от страха ли, или от негодования.

– Как ты можешь говорить об этом так спокойно? – звенящим, не своим голосом, сказала она, – словно овца, которую ведут на убой! Так нельзя! Мы же не рабыни, никто не имеет права держать нас здесь, делать из нас каких-то пташек, убивать!

Мелисса резко схватила ее за плечи и встряхнула.

– Тише ты! – прошипела она, – замолчи сейчас же!

Она огляделась по сторонам и понизила голос.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Позже поймешь. И мы не рабыни, запомни это, и никогда больше не произноси этого слова ни вслух, ни про себя. Мы пташки. И если кто-то иногда умирает, – Мелисса смотрела на Эллин немигающим взглядом, – значит, такова судьба.

Девушка повернулась и подошла к двери. Казалось, в этом замке тысячи дверей и комнат.

Эллин пошла следом за Мелиссой. А что еще ей оставалось делать?

– Ты так говоришь об этом…спокойно, – тихим голосом сказала Эллин, – неужели ты не боишься?

Мелисса неожиданно улыбнулась.

– Нет, – ответила она, – мы все пташки, и нас так же много, как птиц в лесу. Немного везения, немного сноровки, и можно прожить чуть дольше.

Эллин похолодела от такого оптимизма, который больше походил на обреченную покорность.

– И как долго ты живешь здесь?

– Четыре года, – спокойно ответила Мелисса и распахнула очередную дверь, – но дольше всех здесь живет Айси. Почти десять лет. Ее привезли сюда, когда ей не было и двенадцати. Но пташкой она стала незадолго до того, как я сюда попала. Она ласточка.

– Ласточка? Что это значит, что она делает? – Эллин рассеянно разглядывала место, куда привела ее Мелисса. Это помещение больше напоминало купальню, выложенную мозаикой. В центре высился бассейн с зеленоватой водой. Как и в других комнатах, здесь не было ни души.