На посадской площади собрались самые знатные и богатые горожане. Перед входом в княжеский терем восседал на троне сам князь Владимир Красно Солнышко. На нём красовался наряд из золотой парчи с вышитым византийским узором, седая борода была перевязана золотым шнурком.

Муромец остановился, и Соловей припал к прутьям клетки, с ненавистью глядя на богатыря.

– Клянусь Велесом, я сотру память о тебе и заберу твои подвиги, – зловеще прошипел он.

Богатырь спокойно оглянулся на него.

– Никогда этому не бывать, – твёрдо заявил он. – Вот тебе моё слово.

– Тебя запомнят как разбойника, а меня – как богатыря, – не унимался Соловей.

– В темницу его! – велел Илья и махнул рукой дружинникам.

Соловей, обессилев, опустился на дно клетки и повесил голову. Воины упёрлись в повозку и принялись с огромными усилиями толкать её. А ведь Муромец тащил её одной рукой!

Богатырь тем временем приблизился к великому князю и поклонился ему, приложив руку к сердцу.

– Приветствую тебя, богатырь! Это мне впору перед тобой кланяться, – сказал князь и пошёл к Муромцу сквозь строй расступающихся перед ним дружинников. – Столько лет Соловей ужас на всех наводил, никто злодея победить не мог. Ты не просто город, ты всю Русь спас! Здесь он хотел своё разбойничье логово свить.

– Ему и клетки хватит, – усмехнулся Илья.

– Подвиг твой прославит тебя в веках, – провозгласил князь.

Муромец повернулся лицом к народу, и люди посадские поклонились ему. Богатырь ответил им поклоном.

– Я о славе не думал, княже, – признался он. – Разве что самую малость.

– Молодец, – похвалил князь, пожимая ему руку.

Соловей-Разбойник, оказавшийся в темнице за решёткой, злобно оскалился и зашипел, подзывая стражника.

– Чего тебе, душегуб? – лениво бросил тот.

– Дело есть… – Разбойник вдруг выдернул у себя золотой зуб и протянул сквозь прутья. – Золотой. Смотри.

Караульный в сомнении взглянул на пленника и потянулся к зубу, но Соловей отдёрнул руку.

– Твой будет, если выпустишь, – пообещал он, тихонько насвистывая.

– А… Вот почему тебя Соловьём называют… – усмехнулся стражник.

– Очень смешно… – фыркнул Соловей.

Поколебавшись, стражник всё же отпер дверь и в следующий миг рухнул на пол, сражённый мощным ударом. Разбойник втащил его в темницу, забрал свой зуб, вставил его на место и довольно улыбнулся.

Незаметно скрывшись из города, Соловей углубился в лес. С факелом в руке он пробирался через чащу, то и дело спотыкаясь. Он смертельно устал и едва стоял на ногах, но всё равно упрямо продолжал свой путь.

Лес вокруг был старый и дремучий. Соловей поднял факел повыше и увидел, что на ветках висят черепа и даже целые скелеты. Разбойник сглотнул. В страшное место он попал, очень страшное…

Наконец он оказался в ущелье, где рос огромный дуб. В его ствол буквально врос идол языческого божества – Велеса. Сквозь переплетённые ветви едва проглядывало его лицо: за долгие годы идол и дерево стали единым целым…

Соловей упал перед божеством на колени.

– Велес, повелитель тьмы, даруй мне силу! – взмолился он. – Я отомщу Муромцу за то, что он лишил тебя сердца и заточил здесь.

Огромная ветвь обвила разбойника, сдавила так, что он скривился от боли, и подняла на уровень глаз Велеса. Другая заострённая ветвь нацелилась на грудь Соловья, готовая проткнуть.

– Я сделаю всё, чтобы ты вернулся в этот мир и снова правил нами, – из последних сил пообещал Соловей. – Клянусь!

Велес неожиданно приблизил его к себе. Из его глаза стекла колдовская зелёная слеза. Разбойник из последних сил потянулся к ней… Древний бог принял его предложение!