«Как, однако, поэтично!» – отметила про себя Рита, но вслух не произнесла ни слова, пораженная неожиданной откровенностью Вельяшева.

– Это же хорошо! – сказала она. – Перед вами открывается перспектива, которая многим и не снилась!

– Вы правы, – согласился певец. – Она и мне не снилась, пока я не познакомился с Борисом. Он не самый легкий в общении человек и порой чересчур давит на нас, но, с другой стороны, ему виднее – по крайней мере, никто до сих пор не сумел сделать для меня того, что сумел Мирский!

Выходя из зала, Рита столкнулась со Стасом.

– Я никогда не слышала, как ты поешь, – сказала она, дотрагиваясь до его руки. – Просто не представляла, как ты хорош!

– Видишь ли, это не совсем то, чем мне нравится заниматься, – покачал головой Бессонов.

– Жаль, что ты так считаешь! А вот Байрамов все твою «Роксолану» вспоминает…

– Почему?

– Ну он ведь хотел ее у тебя купить. Ты не знал?

– Откуда? Я продал ее первому, кто обратился, – мне тогда очень деньги были нужны.

– Послушай, а ты бы не отказался поработать с Игорем?

– С Байрамовым – шутишь? – Стас просиял. – Да хоть сейчас!

– Ты занят… – начала Рита, не уверенная, что стоило начинать разговор. Она не восприняла пари серьезно, но, с другой стороны, два таких талантливых парня, как Байрамов и Бессонов, работая вместе, могли бы создать нечто потрясающее, и кто она такая, чтобы мешать их сотрудничеству?

– Не так уж я и занят, – сказал Стас. – В течение следующих двух дней мы будем в Кронштадте – Борис решил клип сляпать на «Чайку». Потом вернемся, и я могу встретиться с твоим мужем. Что скажешь?

– Великолепно!

– Ты сейчас куда?

– На телевидение: надо разобраться, кто вытащил папашу Вельяшева из его норы на свет божий.

– Уверена, что надо?

– В смысле?

– Может, оставить все как есть? Покричат-покричат – и успокоятся.

– Ты бы промолчал?

– Я? Однозначно! Если тратить силы на таких людей, их не останется, чтобы продолжать жить.

Бессонов рассуждал так же, как Женька Фисуненко, но Рита не намерена была сидеть сложа руки: зло, в каком бы обличье оно ни проявлялось, должно быть наказано, и она собиралась воплотить этот принцип в жизнь.

Редакция программы «Только правда» располагалась в центре города, и добраться туда Рита смогла только к пяти: пробки держали ее в плену добрых полтора часа. Еще минут сорок заняли переговоры с различными людьми, включая бдительного охранника на проходной, который пытался объяснить посетительнице, что она не может пройти внутрь, если ей не назначено. Наконец она оказалась в кабинете ответственного редактора по имени Прохор Лукашенко, плюгавого лысого человечка, возраст которого определению не поддавался.

– Мне сказали, вы адвокат Вельяшева? – уточнил Лукашенко, когда Рита уселась на стул напротив него. – Ума не приложу, что могло понадобиться адвокату…

– А вы подумайте хорошенько, – перебила Рита, зная, что в подобных обстоятельствах нужно действовать напористо, не позволяя перехватить у себя инициативу. – Вспомните ваш недавний «шедевр» о потерянном отце и попытайтесь представить, как будет выглядеть опровержение в прямом эфире!

– Видите ли, Маргарита…

– Григорьевна.

– А мы с вами случайно нигде не встречались?

– Если только в зале суда, – отрезала она, опасаясь, как бы редактор не сложил два и два. Она постаралась сделать все, чтобы остаться неузнанной – зализала волосы при помощи геля, оделась в дорогой, но малоприметный серый костюм, совсем не использовала косметику и даже не назвала свою фамилию на проходной – может, повезет и Лукашенко не признает в ней жену Игоря Байрамова?