Спустя неделю секрет раскрылся: Грета Германовна, взрыхляя палочкой землю в цветочном горшке, наткнулась на нечто твердое и извлекла на свет перепачканный перстень, в котором ее именитая соседка признала свою пропавшую реликвию. Перед лицом неоспоримых фактов Серж перестал вилять и сказал, что похитил перстень и вынес его в кармане, но, застигнутый Касаткиным в гостиной у тетки, засунул опасную улику в первый попавшийся горшок. Возможно, перстень так и пролежал бы в земле долгие годы, если б не повредил корневую систему бегонии.

Что еще добавить? К Грете Германовне нагрянула бригада рабочих, они заделали дыры в стенах, но при этом изгваздали и засорили чистенькую хозяйкину спальню. На волне произошедшего жильцы дома составили адресованную властям петицию с требованием провести оценку состояния несущих конструкций. Оценку провели, экспертная комиссия выдала заключение, что дом нуждается в ремонте, но жить в нем можно. Прачечную с первого этажа убрали, а по квартирам прошли специалисты из ЖЭКа с мощными софитами, при помощи которых подсушили перекрытия и убрали лишнюю влагу. Интерьеры подъездов подновили – на этом все и закончилось.

Героиней номер один стала Клотильда. Грета Германовна, знавшая детали только понаслышке, сочла, что именно благодаря кошке подлый Серж был изловлен и разоблачен. В качестве награды за свои заслуги Клотильда месяц питалась не пикшей, а отборным палтусом и, как следствие, растолстела, набрав три лишних килограмма.

P. S. Ах, да! На Восьмое марта Леша Касаткин подарил Юле фен отечественного производства за сорок пять рублей. Подарок смотрелся убого, избалованная Юля не удержалась от саркастических комментариев, отчего настроение Касаткина упало, и он так и не решился сделать ей предложение руки и сердца.

Крик, полный отчаяния и ярости, доносился откуда-то из темноты. Агата подскочила, не сразу сообразив, где находится и почему спит не в своей кровати. В перепутанном сознании даже мелькнула мысль: она опять влезла в какую-то неприятную ситуацию и уехала домой без табельного, которое лежало в сейфе на работе. И только спустя мгновение сообразила включить свет.

Тусклая лампочка прикроватного ночника осветила типовой номер средней гостиницы, без особых изысков. Кровать, две прикроватные тумбочки, стол, телевизор, платяной шкаф, все стерильно-безликое, только на стене картина неизвестного художника – мрачноватый пейзаж русской глубинки – да неожиданно богатые шторы из золотистой материи. Щурясь, Агата огляделась по сторонам, но никакие злодеи по углам не прятались. Из коридора тоже не доносилось ни звука.

«Приснилось», – подумала Агата и сползла обратно на подушку. В свете недавних событий, произошедших с ней, кошмары были делом вполне обычным. По большому счету сюда она приехала в стремлении избавиться от преследующих ее ужасов. Здесь, в санатории, окруженном озерами и хвойными лесами, царили покой и умиротворение. Агата нащупала выключатель и погасила ночник.

Крик повторился. На сей раз в нем было меньше ярости, но больше отчаяния. Агата снова включила свет, схватила халат и, запутавшись в рукавах, натянула его на ходу, выскочив из номера. В коридоре уже гудели голоса, значит, ей это не послышалось, обеспокоенные постояльцы тоже вышли поинтересоваться, что случилось. В последний момент, уже в дверях, Агата быстро оглядела номер: нет ли какого тяжелого предмета, чтобы можно было огреть злодея, но ничего подходящего на глаза не попалось. Продравшись сквозь толпу полуодетых людей, которые тоже сорвались с кроватей в половине второго ночи, Агата торопливо бросилась на звук, уже определив его источник.