Он на цыпочках зашел в кабинет отца. Тот сидел и читал книгу «Соборник уложения».

Увидев сына, отложил очки и спросил:

– Что, Алеша?

От этого ласково-умилительного «Алеша» хотелось плакать – как в детстве.

– Да… я… – Он мялся, не решаясь сказать, что хотелось просто прийти и поговорить с отцом. Но тот словно понял его сомнения.

– Проходи… Ты что-то поздно?

– Да я… был… – И краска залила его лицо. – У Марии Эдуардовны Клейнмихель.

– Ты, конечно, уже взрослый, но помни, что соблазнам поддаться легко, а честь сохранить трудно, тем более сейчас времена смутные… Туча висит над Россией, и когда она развеется – неизвестно. Нужно быть готовым ко всему…

Хотелось спросить, что это значит, но он не решился. Спустя какое-то время все же набрался смелости.

– То есть все так плохо? – И устыдился своего слишком детского вопроса. Ему ведь так хотелось выглядеть взрослым.

– Не просто плохо, а скверно! Изо всех щелей на страну полезли супостаты… И несть им, кажется, числа… Встал на дыбы зверь Апокалипсиса, и как его укротить – никто не знает.

– А царь?

Отец молчал, словно обдумывал про себя какую-то мысль.

Наконец вздох вырвался из его груди.

– Царь слаб… – Он посмотрел на икону в углу. – Он не один, вокруг него советники. Они-то и погубят страну. Жаль, что это понимают немногие, Алеша. Боюсь, что для России наступают тяжелейшие времена, и надо готовиться к худшему.

Было темно. Ему чудилось, что он слышит дыхание людей рядом. Но кто справа от него? А кто слева? Он вроде бы все хорошо помнил, но уже, оказывается, позабыл. Его внезапно прошиб холодный пот. Вспомнилась длинная витая лестница в подмосковной усадьбе: когда он шел по ней в темноте – на ощупь, не глядя на перила, – было ощущение, что еще один шаг – и он свалится в неминуемую пропасть… Так и здесь… Страшный обряд, когда человеку как бы шутя отрубают руки…

…Собеседник был тучен и явно страдал одышкой. Алексей старался попасть в такт его шагам, но получалось плохо. Он то забегал вперед, то отставал. В сумерках ему виден был профиль собеседника – надменный, углы губ опущены вниз, подбородок вздернут кверху. «Видали мы и не таких желторотых юнцов», – казалось, говорил весь вид этого господина. Алексей невольно покраснел. Боже, сколько еще он будет стыдиться возраста, хоть бы поскорее повзрослеть и доказать всем свою самостоятельность.

– Ну-с, молодой человек. Что вы скажете на все это? – услышал он справа.

Так он и думал: опять его с насмешкой называют «молодой человек»! Алексей стиснул зубы. Когда же все это кончится?

– Россия в беде, и только Божья помощь может спасти ее…

– Я не об этом. – В голосе надменного господина прозвучала легкая досада. – Положение нашей страны, конечно, внушает опасения каждому добропорядочному гражданину, радеющему о судьбах Отечества. С этим я не спорю. И ваши заботы – весьма похвальны. Я о другом… Как вам наша хозяйка, прелестная Мария Эдуардовна? Как вам у нее?

– Ин… интересно, – чуть заикаясь, сказал он. И тут же одернул себя. Чего он волнуется? Зачем?

– Интересно, – хмыкнул его собеседник. – Не то слово. Оно слишком… бледно. Эти собрания, эти ритуалы… Вы, наверное, слушали невнимательно.

Он покраснел вторично.

– Да. Виноват-с…

– В следующий раз будьте внимательны. Вам может пригодиться… Хозяйка – женщина непростая, как вы уже поняли. Ее салон – один из самых посещаемых в нашем городе. Кто здесь только не бывает! – Господин закатил глаза. – И все это неспроста.

– Да, да, конечно, – торопливо согласился с ним Алексей, чтобы только не прослыть желторотым глупцом.