Когда меня освободили от груза, освободилось и время поглазеть по сторонам. Мы шли ровным полем, на котором не нашлось ни одного цветка – только сочная зеленая трава, словно выстриженная по линейке. Пейзаж был скучноват, но порой попадались и интересные детали – например, полуразрушенная башня из серого камня с остатками винтовой лестницы, уходящей в небо.

В башню сразу кинулся Тайтэнд, которого в последний момент поймал за шкирку Лайнмен, обязанный проверять обстановку до того, как кто-то влипнет. Он пошел внутрь с молчаливого согласия Квоттербека, осмотрелся немного, а потом уж пригласил Тайта.

Мне очень хотелось пойти и тоже посмотреть, но я почему-то возомнил, что обязан защищать Квоттербека, поэтому остался с ним и взял короткоствольный автомат наизготовку. Квоттербек посмотрел на меня с какой-то ласковой тревогой и смолчал.

Я потом заметил – он мало говорил, но у него были очень говорящие глаза, по которым я мог определить, что творится у него на душе. Конечно, если он позволял это увидеть.

Мне пришлось долго гадать, к какому правилу Аттама относится Квоттербек – я таких никогда не видел. В нем было что-то особенно типичное, от оттенка губ до прямой спинки носа, но угадать, откуда пришел этот тип, я не мог, пока мне не сказали. Теперь мне хочется увидеть его односерийников, снова увидеть эти глаза и эту особенную смуглую бледность… Знаю, что нельзя. Знаю. Он все равно остался в моей памяти, буду довольствоваться тем, что невозможно отнять.

Из башни Тайтэнд приволок кусок какого-то прозрачного провода с витой сиреневой сердцевиной. Он радовался этой штуке как ребенок. Лайнмен, который легко перенимал чужие эмоции, шел рядом с ним и хмуро и нерешительно улыбался.

– Это дьявольский корень, – наконец сообщил Тайтэнд, размахивая штуковиной. – Эта штука может выдержать напряжение, достаточное для питания небольшого «Прыгуна».

Я видел на полигоне «Прыгунов» – двуногие бронированные махины, оснащенные тяжелым оружием, – и видел кусок провода, которым размахивал Тайт. Наверное, это действительно была замечательная находка.

– Башню разрушил «Прыгун»? – спросил Квоттербек.

Тайтэнд подумал немного.

– Я думаю, что тот, кто был в башне, разрушил «Прыгуна», – не очень уверенно сказал он. – Хотя это и странно. Видели, как повреждена кладка? «Прыгун» обрушился на нее. Значит, либо погиб пилот, либо машине перерезали сухожилия.

Он завертел головой.

– Здесь кто-нибудь живет? Наверняка чертовы аборигены потом растащили его на кастрюли.

– Кого? – спросил я, чтобы просто послушать, каким спокойным бывает Тайтэнд, но он моментально вскипел.

– Кого-кого! Пилота, конечно же! Из него получились отличные котелки. А «Прыгуна» похоронили и теперь носят на его могилу мертвых голубей во славу бога Аттама.

Мне пришлось смолчать. Интересно, думал я, почему, когда Тайтэнд нарывается на грубость, это называется боевым духом, а когда я радуюсь – недопустимыми эмоциями… Ведь чем-то похоже.

Лайнмен позади глухо закашлял.

– Раннинг, – Тайт даже оббежал меня сбоку, – а ты такой умный не от Эбы ли…

Я посмотрел в его треугольное рыжеватое лицо и развернул автомат, легко представив, как бью его прикладом точно в переносицу и как он воет и скулит.

– Задачка, – сказал Квоттербек, не оборачиваясь. – В башне Лайнмен, Тайтэнд и Раннинг. Их атакует «Прыгун», пилот которого болеет за Луну. Время на решение задачки – три минуты.

– А где Квоттербек? – откашлявшись, спросил Лайн.

– А его в условиях задачи нет. Время пошло.

Я всю голову сломал, пытаясь представить, чем в такой ситуации может быть полезен Раннинг, и додумался только до идеи убежать с Солнцем. Но что делать дальше? Без команды Солнце не дотащишь. Это проигрыш, притом позорный…