Разбойники внимательно наблюдали за ним, а когда полковник замер, облегченно вздохнули и разом отвернулись.

Один из них подобрал предназначавшийся Антошину кусок мяса, вышвырнул его из пещеры.

Вожак вздохнул:

– Гордый человек… Он не может быть нашим рабом. Гордый человек не может быть рабом. – Он оглядел всех и спросил мрачно: – Кому?

«Неужто они решают, кому из них я достанусь? – пытался понять происходящее Антошин. – Хотелось бы знать: в качестве кого? Уж лучше б я съел этот чертов кусок мяса, стал бы рабом. Раб ведь всегда может убежать».

– Кому? – повторил вожак свой неясный вопрос.

Сначала встал один разбойник, молодой. Это был огромный человек, будто сложенный из квадратов. Голова – квадрат, туловище – квадрат, даже ноги и те казались квадратными.

Следом вскочил еще один – старый, тщедушный, с испуганным взглядом.

– Зачем? – спросил вожак, обращаясь к молодому.

– Мое дело, – ответил тот. Но, поймав недовольный взгляд вожака, добавил: – Боровой.

Вожак утвердительно покачал головой, как бы показывая, что ему все ясно.

Антошин не понимал ничего, кроме главного: ему совсем не нравилось начало его путешествия.

– Зачем? – спросил главный, обращаясь теперь к пожилому.

– Тебе ведомо зачем… – вздохнул пожилой. – Мне нужна новая кровь: у меня иссякают силы. Ведьмы ведают, как приготовить зелье, которое омолодит меня. Для приготовления зелья нужен гордый человек, ты знаешь. Нужна его кровь. Кровь гордого человека.

«Ничего себе! – вздрогнул Антошин. – Все идет к тому, что я стану послеобеденным развлечением и меня будут разыгрывать в непонятной игре».

Вожак вздохнул и спросил:

– Бык – в яме?

Вопрос почему-то обрадовал разбойников: они загалдели, заулыбались – в общем, начали вести себя как люди, предчувствующие хорошую забаву.

Пожилой разбойник недовольно пробурчал:

– Это нечестная игра. Ведь заранее известно, что я проиграю. – Старик внимательно оглядел своего молодого соперника и твердо произнес: – Я ведь не смогу его победить.

Разбойники печально затихли.

Их мрачный предводитель задумался, почесывая свою огромную бороду.

Борода зашевелилась – вожак заговорил:

– Почему нет? Ведь не только сила, но и ум. Ум и сила. Так?

– Так! Так! – радостно закричали разбойники и потянулись к выходу из пещеры, повторяя на все лады: – Ум и сила! Ум и сила!

Один из них легко, словно полковник был игрушечный, взвалил на плечи Антошина и вынес его из пещеры.

Лес шумел так неистово, будто всему миру: небу, солнцу, воздуху – всем хотел сообщить о своем существовании.

Лучи солнца скромно пробивались сквозь листву не для того, чтобы принести в мир духоту, но для того, чтобы сделать его цветным.

Короче говоря, мир намекал на то, что все будет хорошо. И это казалось Антошину подозрительным.

Разбойники пришли на поляну, посреди которой зияла огромная яма. В яму вела то ли сколоченная, то ли связанная наспех деревянная лестница.

Один из разбойников горящим факелом прочертил над ямой знак. Из глубины раздался рев животного.

Разбойники удовлетворенно загалдели.

– Жив! Жив! Жив! – послышалось в разных концах поляны.

Опутанный веревками полковник лежал под сенью огромного дерева и думал, что все это очень похоже на приключенческий фильм. Если бы он смотрел его дома на диване, а не здесь, под деревом, было бы даже интересно, чем дело кончится.

Разбойники расселись вокруг ямы.

Предводитель вышел вперед.

– Ты! – Он указал на молодого разбойника. – И ты! – Указал на пожилого. – Вы оба жаждете гордого человека.

Два разбойника отделились от остальных, как бы показывая, что они станут главными лицами действа, суть которого полковнику пока оставалась абсолютно неясной.