Меня начинает заполнять гнев. Да, я никогда не была паинькой: пила, покуривала, портила чужое, да и свое имущество. Но я никогда не была дешёвкой, раздвигающей свои натренированные ножки перед вот такими самодовольными индюками. Пусть даже они и являют собой эталоны мужской красоты.

Его красота - лишь оболочка. Внутри нет ничего, кроме похоти, мрака и льда.

Я зарычала, Маркус взглянул на меня удивленно. Не помню, как решилась на такой шаг. Я быстро замахнулась и моментально влепила ему смачную пощечину. Такого Маркус точно не ожидал, иначе бы поймал мою руку. Звон эхом отразился от пустых стен.

Я воспользовалась его ступором, чтобы оттолкнуть от себя. После чего спрыгнула с подоконника и направилась к выходу.

Я двигаюсь к выходу, широко шагая, словно медведь, топая и косолапя. Я всегда так хожу, когда злюсь. А сейчас я просто пылаю. Внутри меня образовалась граната, которая была готова взорваться в любую секунду.

Но я не успела далеко уйти. Маркус хватает меня за руку в тот момент, когда я шагнула за порог женской раздевалки. Он резко рванул меня на себя, прижимая к своей голой груди. Его бедра уже были обмотаны полотенцем: когда он успел?

Рывок – и вот я уже прижата к цветным шкафчикам.

- Скажи спасибо, что я всё ещё хочу тебя! – прорычал он мне в самой ухо. - Ещё раз ударишь меня - я заставлю тебя заплатить! И, поверь, цена будет непосильной!

Я ошарашено заморгала. А чего я ожидала? Что он просто спустит мне это с рук? Его лицо перекосило от гнева, а глаза засверкали. Я не знала, что хуже – холодная серость или плавящаяся сталь.

Я так и не успела решить: Маркус накрыл мой рот своими губами.

Он принялся грызть мои губы, заставляя их раскрыться - никакой нежности. Я сопротивлялась, била его по груди, плечам, но он лишь еще теснее прижимался ко мне.

Его руки жестко дернули лямки. Я вскрикнула, но Маркус проглотил этот звук. Платье начало сползать, открывая доступ к груди. Он сжал их руками, делая мне больно.

Я молотила кулаками по его груди, но не получала никакой реакции. Он лишь приподнял меня себе навстречу, чтобы удобнее было скользить языком по моей шее.

- Чем больше ты борешься, тем сильнее распаляешь меня!

Он выше меня. Он сильнее меня. Я для него лишь подобие надувной куклы. Одной рукой Маркус удерживал мою талию, другой обернул себя моими ногами. Моё сопротивление постепенно растворялось в этой животной страсти.

Я понимаю, что сопротивление бесполезно. Его пальцы впиваются в мои ягодицы, заставляя меня напрячь ноги, чтобы самой держаться на нём. Я делаю это – он отпускает мою задницу, чтобы приласкать мою грудь, поигрывая с сосками. Я запрокидываю голову, ощущая, как в груди зарождается ток, устремляющийся по венам вниз живота.

- Маркус, - стон.

Куда делась моя гордость? Неужели первобытные инстинкты сильнее?

Он снова возвращается к моим губам, проталкивая свой язык внутрь, принимаясь нещадно исследовать мой рот. Я крепко вцепилась в его плечи, повиснув на нём, словно мартышка на пальме.

Маркус прикусывает мою нижнюю губу, запуская руку мне между ног. Я едва не задохнулась, когда его пальцы проникли в меня - как же хорошо!

Но мне хотелось большего: я недовольно выдохнула. Полотенца на нём давно уже не было.

Маркус просто отодвинул мои трусики в сторону и вошёл в меня. Резко. Одним движением. Ему опять пришлось заглушить мой крик.

Мне понадобилось всего пару толчков, чтобы бомба внутри меня взорвалась. Маркус тоже не смог продержаться дольше. Он яростно вцепился в меня, снова извергаясь мне на живот. Благо платье было поднято до груди, а то как бы я объяснила маме или Оливеру, что это за белые подтёки на синей ткани.