А еще все эти годы Джулия жертвовала собой ради Франсин. Никто ее об этом не просил – Ричард просто попросил стать его женой, – но она делала это исключительно по собственной воле. Однако это все равно было жертвой. Еще в самом начале их брака Джулия могла бы родить ребенка и была достаточно молода, но это означало бы, что Франсин лишилась бы части заботы. Она могла бы сделать карьеру на одном из двух своих поприщ, но это означало бы, что за Франсин не было бы надлежащего ухода. Изо дня в день, в течение учебного года она по пробкам проезжала десять миль до школы, отвозя падчерицу, потом ехала десять миль до дома, затем снова десять миль до школы, чтобы забрать Франсин, и те же самые десять миль до дома. Они с мужем никогда никуда не ходили вдвоем, всегда только с Франсин.

Ее брак тоже был жертвой. Джулия сама испортила его ради Франсин. Их с Ричардом отношения уже не были прежними после того, как Ричард узнал, что она нарушила обещание и все рассказала его дочери. Она была нелепой, эта ее теория, но Франсин было всего пятнадцать, и он считал непростительным взваливать такое бремя на девочку, которая так много страдала, а в неполные восемь лет пережила страшную трагедию. Ричард взглянул на Джулию другими глазами и увидел, что у нее хищническая натура, что у нее чрезмерно развит собственнический инстинкт, что она просто злая, наконец. А какие еще мотивы, кроме злости, могли подвигнуть ее на то, чтобы рассказать все Франсин? Девочке захотелось немного свободы, она слишком прямолинейно, а может, и даже грубо высказала свое желание, а Джулия отхлестала ее за это сказкой, рассчитанной на то, чтобы испугать.

– Злость? – воскликнула Джулия. – Злость? Я люблю Франсин. И хочу для нее только одного – чтобы она была счастлива в этом несовершенном мире.

– Тебе следует переосмыслить свое отношение, – мрачным тоном произнес Ричард. – Тебе следует понять, что она взрослеет и когда-то неизбежно станет самостоятельной.

Джулия смотрела на это совершенно по-другому. Она посвятила себя Франсин; разве теперь она может оторвать себя от нее или хотя бы подготовить почву для этого? Кроме этого, следовало брать в расчет еще один аспект.

Мачеха не могла выпустить Франсин, дать ей свободу и смотреть, как та сближается с подружками, а интересы других становятся для нее более важными, чем ее, Джулии. Своей жертвой, своим самоотречением она купила себе падчерицу, заплатила за нее цену, и теперь та принадлежит ей. Франсин – ее падчерица, но еще и ее собственность, девочка, которую она вылепила из испуганного ребенка.

В какой-то мере Франсин ее ребенок в большей степени, чем если бы Джулия ее родила. И будет бороться за то, чтобы та всегда была рядом.

Однажды ночью, после того как его навестил брат и они вместе с час смотрели телевизор, Джимми Грекс умер. Последние из действующих артерий закупорились, вещество, облепившее их стенки, загустело настолько, что и без того узкие протоки сузились до минимума, до ничего, и Джимми, в агонии хватая ртом воздух, борясь за кровь, дыхание и кислород, ушел из жизни. Ему было шестьдесят семь.

Соседи говорили, что он не захотел жить после смерти жены. Кейт зарегистрировал смерть, вызвал людей из похоронного агентства, устроил похороны и после кремации пригласил домой горстку избранных на пиво, виски и чипсы. Тедди тоже присутствовал, хотя практически все время молчал, оглядывая дом, который теперь принадлежал ему. Хоть он и считал дом плохоньким, но все равно был рад иметь недвижимость, любую.