В лицо плеснуло с такой мощью, что Ивар подумал – угодил в море. Широко открыл рот, задергался, как насаженная на палку лягушка, и новая порция холодной влаги обрушилась сверху.

Ивар закашлялся, только тут осознал, что лежит на твердом, а вода стекает по волосам, щекочет подмышки, но вовсе не затягивает в себя.

– Ты как, конунг, очухался? – прогудел знакомый голос. – Или еще плеснуть?

– Не… надо… – губы слушались с трудом, и вообще Ивар ощущал себя так, будто его долго катали вверх-вниз по каменистому склону.

Открыв глаза, обнаружил стоящего рядом Кари с ведром в руках и тревогой в синих глазах.

– Слава асам, – проговорил берсерк. – А то я решил, что все померли. Попадали вдруг, засипели.

– А ты как, ничего не почувствовал?

– Ничего, – Кари поскреб грудь, широкую, точно стол в корчме.

– Нет ничего сильнее одинова безумия, – Ивар осторожно подтянул, утвердился на трясущихся ногах, с наслаждением глотнул прохладного воздуха. – Так, что тут у нас?

Серая хмарь исчезла, солнце по-прежнему сияло меж курчавых, как белые ягнята облаков, а море терлось о борта драккара, вот только сам корабль напоминал место побоища.

Дружинники валялись на лавках и между ними, ни один не двигался, кто-то на корме негромко похрапывал.

– Удрали, гады, – драккара Храфна, само собой, видно не было. – Кари, бери ведро и буди всех, а я займусь эрилем.

Арнвид лежал свернувшись, будто младенец в утробе матери, сопел тихонечко.

Стараясь не вслушиваться в раздающийся с кормы смачный плеск и недовольное бормотание, Ивар потряс эриля за плечо. Поднялись веки, морщинистые, словно у черепахи.

Арнвид закряхтел, в глазах его появилось осмысленное выражение, губы задвигались.

– О, уды Фенрира… как же больно…

– Больно? – удивился Ивар. Он, кроме разбитости, ничего особенного не чувствовал.

– Ты не ощутишь, тебе не дано, – эриль приподнялся и сел. – Первый раз в жизни вижу, чтобы руны вообще не подействовали. Словно я рисовал не могучие знаки, добытые самим Гримниром на Лераде, а обычные закорючки вроде тех, какими пишут в Миклагарде!

– И что тому причиной?

– Мне очень не хочется в это верить, но на корабле у Храфна есть кто-то, знающий чародейство более древнее, чем руны, – Арнвид потер уши, точно норовящий придти в сознание пьяница. – Вспомни его клинок хотя бы.

– Мудрость инеистых великанов, тех, что были задолго до асов? – Ивар нахмурился. – Но откуда? В Мидгарде их нет, а принести ее из других миров… Разве такое возможно?

– Думаю, что да, – эриль пожал плечами. – Вот только человек, способный на подобное, вряд ли будет служить такому как Храфн…

Кари ходил между лежащими, бросал веревку с привязанным к ней ведром за борт, вытаскивал и обливал одного дружинника за другим. Те вздрагивали, отчаянно терли глаза, звучали хриплые ругательства.

– О боги… – просипел Нерейд, когда его растолкали. – Что с нами сделали? Я видел дым, а в нем фигуры исполинов…

– Заколдовали, как уж лягушек, – сказал подошедший Ингьяльд, кривясь так, будто ему в спину втыкали раскаленный прут.

– Что будем делать? – спросил Ивар. – Он мог поплыть куда угодно, на восток, к Бретланду, на юг или на север…

– Не знаю, – Арнвид выглядел по-настоящему растерянно, прятал глаза, руки его дрожали. – След на воде не отыскать.

– Почему? – удивился Ингьяльд. – Наставник, вы что, никогда не слышали о Вопрошании Волн?

– Слышал… – мрачно отозвался эриль. – Вот только ни одна из попыток провести его не завершилась успешно.

Налетевший ветер заставил корабль покачнуться, взлохматил темные спутанные волосы на голове Ингьяльда.