Внутри царила тьма, сквозь дымоход проникал слабый свет, и видно было, что крыша у правой стены провалилась, засыпав лежанки, а в земляном полу появились ямы.

– Ну чего, как там? – спросил Нерейд.

– Как всегда, – ответил Ивар. – Придется засучить рукава и призвать на помощь Вингниса…

В костер полетело целое бревно, и пламя взревело, выбросило вверх, в темно-синее небо, сноп оранжевых искр.

– Ну, за встречу! – заорал Флоси Огненный Мох так, словно рядом с ним сидели одни глухие.

– За встречу, – ответил Ивар, поднимая кружку, в ней плеснуло, по стенкам поползла белоснежная пена.

Пиво Флоси варил отменное, чистое и крепкое, и славился этим на весь фюльк.

Позади остался заполненный хлопотами день, настало время повеселиться, выпить и поделиться новостями, как и положено почтенным мужам. Костер развели рядом с приведенной в порядок землянкой Ивара, и вокруг собрались воины конунга, а также те, кто пришел с Огненным Мхом.

На корабле Гудрёд и еще пятеро воинов – на всякий случай, чтобы присмотреть за добром.

– Эх, хорошо! – воскликнул Флоси, опрокинув кружку в себя, и ухватил копченую селедину.

Затрещали на крепких зубах кости, полетела в пламя оторванная голова.

– Хорошо-то хорошо… – вздохнул сидевший рядом с Иваром бонд из долины Наумудаль, что заглянул на огонек. – Да только зиму эту мы едва пережили… Таких морозов я не помню, хоть и прожил немало. Земля до сих пор как камень, хотя снег уже сошел.

Наумудаль расположен на самом севере Трандхейма, на границе с Халогаландом, но сильные холода и там редкость, за ними надо отправляться дальше вдоль берега, куда-нибудь в Финмёрк, где зимой не восходит солнце, а море порой закрывают сплошные льды толщиной в человеческий рост.

– Ничего, оттает, – сказал Ивар.

– Оттает-то оттает, да только поздно, – проворчал бонд. – Сам знаешь, что у нас лето короткое. Чуток опоздал, можно и не сеять – не вызреет. Да и скотина жира нагулять не успеет. Второй год уже так, видит хозяин Ноатуна, его милостью только и спасаемся.

С другой стороны костра, где пили пиво простые воины, донесся взрыв хохота – похоже, Нерейд закончил рассказывать одну из историй, от которых надрывали животы даже самые мрачные викинги.

– Не понял, как это, – донесся мощный голос Кари. – Почему сползла?

На этот раз заржали еще громче, кто-то не выдержал, свалился на спину и задрыгал ногами.

– У нас морозов не было, зато волки, – сказал покончивший с селедкой Флоси. – Представляешь, среди бела дня по улицам Стикластадира разгуливали? Сколько народу задрали, и не только детей или стариков, а и кое-кого из мужчин. А на востоке, в Ямталанде, с ними еще хуже, я слышал.

– Да, неладно что-то в датской земле, – пробормотал Торстейн Молот, морской конунг, хозяин драккара, замеченного Иваром еще днем.

Сам родом с юга, из Согна, и на тинге оказался лишь потому, что вынужденно зазимовал в Трандхейм-фьорде. Не успел увести корабль на родину и решил заглянуть во Фросту, поучаствовать в одной из тяжб, что будет разбираться завтра.

– А там что? – Флоси рыгнул, потянулся к бочонку, чьи бока лоснились в свете костра.

– Это я так, к слову, – Торстейн почесал светлую макушку. – Хотя конунги в Хлейдре последнее время меняются чаще, чем погода на море, за последние два года их было уже три…

Огненный Мох встряхнул бочонком, и Ивар подставил кружку.

Пили они давно, пиво развязало языки, отогнало усталость, но не принесло веселья. Слишком уж дурные вести приходили со всех сторон – в Конунгахелле пожар, в Рогаланде и Эйстридалире на людей нападали тролли, чего не случалось очень много лет, у побережья бушевали бури, хотя им пора бы закончиться.