Просто так по доброте душевной он меня, разумеется, не отпустит — это было ясно, как день. Может, и жалел меня, может, и сочувствовал, может, даже видел во мне собственную четырнадцатилетнюю дочь, а только у него имелась своя важная цель, и за ценой он стоять не собирался.

35. Визуализация и маленькая справка

Для лучшего понимания поясню некоторые моменты о денежных отношения в Торесфале. Баба Зина, да и Киора, плохо разбираются в местной валюте. А меж тем в ходу в этом мире несколько вариантов монет:

Дракат — можно считать аналогом золотой монеты

Целлат — примерно серебряная монета

Торин — медяки, гроши.

Чтобы вы понимали, за Киору заплатили дракатами и заплатили совсем немало. То есть у Брунара ОЧЕНЬ серьёзный денежный соблазн.

Представим, как могли бы выглядеть самые ценные монеты в Торесфале:

Ну, думаю, интуитивно понятно, какая где)))

Читаем дальше)

—————————————

А пока вы ждёте новой главы, позвольте пригласить вас в другую новинку литмоба “Пенсионерка-попаданка”

“Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле”

Хелен Гуда, Агния Сказка

https://litnet.com/shrt/u6Sq

—————————————

ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!

36. Глава 25.

При переборе вариантов самым гуманным казалось бежать при первом же удобном случае. И то, конечно, без последствий бы не обошлось. Для моего соглядатая в том числе — его ведь по головке не погладят за промах. И уж наверняка Великий Митроил позаботится на этот счёт…

Но, если абстрагироваться от того, что мой побег мог выйти боком Брунару, то в первую очередь я должна была думать о себе и ставить на первое место себя. Мало того, я также должна была судить холодно и расчётливо насчёт того, как сумею выжить после побега. Как в любом из миров, в Торесфале для выживания нужны были деньги. Пока единственным вариантом достать их представлялась кража у Брунара. Дело подлое и низкое. Но не подло ли было держать в клетке ни в чём неповинную девушку?..

А всё-таки не привыкла я так поступать. Не умела никогда идти на сделку с совестью. За шестьдесят пять лет прошлой жизни так и не научилась «плевать на всё и чихать на всех». Может, пора уже было освоить такой навык?..

— Зина… — повторил Брунар. — Нездешнее имя. Не с Мятежных ли Гор часом?.. — он прищурился, а затем махнул рукой, так и не дождавшись моего ответа: — Вижу, что ты воспитанница Целлианы. Там, говорят, сироткам самые древние имена дают.

— Верно говорят, — улыбнулась я, понимая, что Брунар вряд ли знал многое об укладе жизни Детей Целлианы.

Наверняка простым людям это место казалось чуть ли не привилегированным, элитарным. В каком-то смысле так и было: девочки ни в чём не нуждались, но росли будто в консервной банке, не соприкасаясь с внешним миром, а внешний мир в свою очередь имел слабое представление о том, что происходит за стенами Дома Целлианы.

Впрочем, Брунар попал в точку — воспитанниц часто нарекали редкими именами, которые слагались по канонам из особых предписаний в соответствии с датой поступления под опеку. А уж догадаться, что я была одной из сирот, было совсем просто — по цвету волос.

— Где же ты провиниться успела?.. — пробормотал Брунар и снова оборвал сам себя: — Не моё это дело.

Он снова сделался угрюмым и отстранённым. Да я и не собиралась в подробностях объяснять, как так случилось, что меня выперли из замка дракария под конвоем и пожелали избавиться, отправив на Самариз. Полагаю, Брунар тоже не дурак и вполне мог сложить в уме «два плюс два»: раз ссылают прочь из Драконата, значит, кому-то не угодила из «больших шишек», а его дело маленькое — выполнить поручение, забрать оставшиеся деньги и попытаться вылечить жену.