– И почему же?

– Потому, что сердишься. Если женщина сердится, значит, она не только не права, но и понимает это…

– Я тебя сейчас…

– Ладно-ладно, прекращаю. Значит, слухай сюды. Попали два путешественника в плен к дикарям. И вождь у них спрашивает: «Смерть или матумба?» Ну, один подумал и говорит: «Матумба». Выходит здоровенный негр, загибает его, ну и имеет противоестественным образом. У второго спрашивают: «Смерть или матумба?» Он в ответ гордо: «Смерть». Вождь поворачивается к племени: «Белый человек выбрал смерть через матумба!»

– Пошляк, – фыркнула Леночка, но легкий, пускай даже чуть истерический смешок в ее голосе прозвучал. Чего Сурок, в принципе, и добивался.

– Каждый испорчен в меру своих возможностей. И вообще, на себя посмотри.

– Это ты к чему? – глаза девушки нехорошо прищурились.

– Да так…

Придумать отмазку Пашка не успел. Дверь распахнулась, и на пороге возник лично генерал Кузнецов. Бодрый, но притом осунувшийся – последние дни не прошли для него даром. Тем не менее глаза светятся огоньком мрачного веселья. Война – а иначе это было не назвать – забирала у него силы, но и давала их взамен. Немного иные, конечно, однако, уставая, генерал словно бы молодел. И сейчас, судя по выражению его лица, им предстояло большое дело. То, при котором будет не до усталости.

– Товарищи офицеры… Да сидите, не скачите, как бешеные блохи. Готовы к свершениям?

– Так точно. – Сурок все-таки вытянулся во фрунт. Смешно, однако эта часть армейского ритуала ему нравилась.

Генерал посмотрел одобрительно, кивнул:

– Очень хорошо. Оправиться – и быть готовыми. У вас около получаса, потом начаться может в любой момент. Молодые сейчас подойдут. Полным составом. Не обижайте их.

А вот это уже серьезнее. Раз собирают всех… В прошлый раз в готовности была только половина, остальных не стали срывать с коек. И генеральская шутка никого не обманула – просто еще одна попытка снять напряжение перед боем. Сурок кивнул и, как только Кузнецов вышел, плюхнулся в кресло перед своим компьютером. В очередной, тысячный, наверное, раз все проверил и перепроверил. Честное слово, он сам не понимал, откуда в нем проснулась вдруг такая дотошность, но помешанность на проверке стала у них притчей во языцех и едва ли не визитной карточкой их группы. Рядом тем же самым занималась Леночка, и движения ее были столь же спокойно выверенными.

– Камикадзе, – бормотал Сурок час спустя, разглядывая неспешно разворачивающиеся для атаки японские танки. – Как есть камикадзе.

– Это почему еще? – спросила Леночка. Судя по всему, «на автопилоте», поскольку глаза ее не отрывались от той же картины, что видел сейчас Пашка. Разве что видела она ее чуть-чуть с другого ракурса – ее танк и, соответственно, камеры наблюдения были смещены почти на полсотни метров. Последнее, впрочем, мало на что влияло.

– А ты вспомни характеристики этого барахла. Наверное, у них просто закончились нормальные танки, и в бой идет все, что удалось наскрести на складах. Не будет здесь никаких элитных частей. Опять будем размазывать по стенке древние жестянки.

– Не говори «Гоп!».

Сурок лишь плечами пожал. Говори, не говори… Вражеские танки вползали в прицелы, и это был единственно важный сейчас нюанс, все остальное подождет.

– Работаем вдвоем. Остальные пока сидят и не дергаются. Возможно, это отвлекающий маневр.

Он не видел, но почувствовал, как Леночка кивнула. И почти сразу раздалось обиженное:

– А мы?

Ну вот, началось. Считают, что их зажимают, а на самом деле они тут самые-самые. Ну, сколько людей, столько самомнений. Леночка повернулась к группе поддержки, улыбнулась им уголками рта. С учетом надетого шлема получилось жутковато.