Перри видел потенциальный выигрыш для ЛЭОН и в более широком смысле для американской системы безопасности. Сбор разведданных был ключом прежде всего к перехвату и дешифровке телеметрии ракетных испытаний, а затем к перехвату широкого круга информации о развитии советских вооружений. Он активизировал усилия для переключения работы Лаборатории с разработки ответных мер на советские ракеты на создание систем сбора разведывательной информации. Он добился успеха, молниеносно заняв пост высшего руководства в ЛЭОН и встав в передовые ряды поставщиков на нужды обороны страны.

Первым препятствием, которое ЛЭОН надо было преодолеть, так это понять смысл радиосигналов с испытаний советских ракет. Сухопутные войска США открыли посты «прослушки» в Синопе и Самсуне, на черноморском побережье Турции. Первые радиоприемники, направленные в Синоп, улавливали сигналы из Капустина Яра, советской южной ракетной базы, используемой для испытаний ракет ближней и средней дальности, но сигналы не удалось демодулировать. Это было похоже на преобразование амплитудно-модулированной радиоволны в частотно-модулированную. Лаборатория реактивных двигателей в Пасадене, штат Калифорния, в которой разрабатывалась система телеметрии для НАСА, предоставила приемники, настроенные на сбор радиосигналов типа частотно-модулированных, или ЧМ, которые Соединенные Штаты использовали для своей телеметрии.

У Билла Перри было предположение: возможно, русские используют фазово-импульсную модуляцию, или ФИМ, которая может быть уловлена совсем иными радиоприемниками или магнитофонами. Новый комплект приемников был отправлен в Синоп. Они заработали, сделав возможным улавливание и дешифровку советских радиопередач.

ЛЭОН установила еще один пост «прослушки» для сухопутных войск на острове Шемя на Алеутских островах, в более чем 2300 км к юго-западу от Анкориджа, Аляска. Оттуда радиоприемники могли настраиваться на передачи телеметрии советскими межконтинентальными ракетами на финальной стадии полета, когда боевая часть с инертным снаряжением приземлялась в месте расположения цели на полуострове Камчатка. Для преодоления кривизны земного шара, которая ограничивает дальность прослушивания расположенными на земле постами, ЛЭОН разработала подслушивающие системы, которые размещались на борту самолетов, вылетающих из Турции и Пакистана. С высоты полета в 6–12 тысяч метров самолеты выходили на траектории советских испытаний, что расширяло доступ к более полному объему телеметрических данных.

Стремясь понять всю советскую телеметрию, Агентство национальной безопасности (АНБ), разведывательная организация, в первую очередь отвечающая за перехват сигналов связи, набрала небольшую группу ученых и инженеров, не входивших в систему правительственных учреждений, в том числе Билла Перри, для изучения данных о ракетах. Группу назвали Комитетом по анализу телеметрии и сигналов. (Некоторые члены группы, включая Перри, еще раньше были привлечены ЦРУ и военно-воздушными силами для изучения каждой новой порции фотоснимков, сделанных высотным самолетом-шпионом «У-2». Напряженные 4-дневные вспышки активности, связанные со сделанными «У-2» фотографиями, назывались «выступлениями-импровизациями джаз-оркестра».)

Перехваченная советская телеметрия, полученная группой анализа радиосигналов, пересылалась в ЛЭОН и три другие оборонные организации для дешифровки и изучения. Бад Уилон, работавший над проектом, говорил, что расшифровка загадки с русской информацией была «одним из величайших прорывов в технической разведке».