– Пойдем, откроешь ворота, а я выгоню машину.

– Идем! Для тебя все что хочешь. А Говорков точно не объявится?

– Он – нет. Придут его люди.

– Но тогда какой лесхоз? Отморозки депутата прибьют Катьку.

– Они приедут, чтобы отдать ей деньги. Расчет.

– Уверен?

– На все сто.

– Ну, гляди, тебе виднее. Все же я дождался бы, пока эти придурки не свалят в район.

– Так можно весь день прождать.

– А тебе что, дрова прямо сейчас нужны?

– Да, прямо сейчас. Едем. С Екатериной ничего не будет.

– Похоже, я чего-то не улавливаю, а ты недоговариваешь.

– Ты едешь со мной?

– Если ты уверен, что Катьке вреда не будет, то еду.

– Открывай ворота.

Вскоре Николаев вел «Ниссан» по раздолбанной щебенистой дороге, идущей к лесхозу.

В лесхозе инициативу в свои руки взял Гусев. Он знал многих рабочих.

В результате через полчаса Николай подошел к Роману и сообщил:

– Ну вот! Все пучком, можем сваливать. В обед придет «ЗИЛ» с лесом. С тебя три с половиной тысячи.

– Мне пойти в бухгалтерию и заплатить?

Гусев посмотрел на Николаева и заявил:

– Сдурел? Какая бухгалтерия? С водилой рассчитаешься на месте.

– Значит, леваком лес привезут?

– Рома, тебе-то какая разница! Был бы кругляш. Так он будет. Кстати, в бухгалтерии за самосвал с тебя взяли бы тысяч пять. Короче, нечего тут больше светиться, валим в село.

– Ладно, – ответил Николаев. – Едем. У вас тут всегда так?

– Как так? По-тихому договариваются?

– Да.

– Почти. С москвичей, которые недалеко дома строят, за лес вдвое дороже берут. Те платят, а чего? У них бабла много, не то что у нас, убогих.

– Понятно. Едем.

– Ты только у магазина перед поворотом на шоссе тормозни, водку возьму. Без допинга я колоть дрова не смогу.

– А с допингом всю машину переколешь?

– А что? Переколю. Не сразу, конечно, но дня за два управлюсь. Бензопилой порежу, остальное ерунда. Был бы допинг.

– А потом Ленка мне выскажет, что спаиваю мужа.

Гусев помрачнел и заявил:

– Запомни, Рома, она права голоса не имеет. Ленка лишилась его за то, что сотворила.

– Ты же простил.

– Это ничего не меняет.

– Ладно.

Николаев остановил машину у магазина. Гусев купил шесть бутылок водки, несколько банок пива.

– Это сейчас чтобы охладить трубы, – сказал он насчет такой роскоши.

– Да пей, если невтерпеж, – отмахнулся Николаев.

– А ты что, в натуре, не похмеляешься?

– Я с утра на спиртное смотреть не могу, не то что пить.

Гусев вздохнул:

– Везет тебе. А меня с утра выворачивает наизнанку и голова на куски раскалывается.

– Выводы надо делать, Коля.

– Рома, поздно, как говорится, пить боржоми, когда почки отвалились.

– А ты пробовал переболеть?

– Так и делаю. За три дня до того, как на работу в Москву ехать. Приходится. Там с этим строго, ни капли. Если только вечерком, в вагончике пару бутылок пива для аппетита.

– Зачем же тогда в селе пьешь? Мог бы и дальше по паре бутылок пива для аппетита.

– Я, Рома, в трезвом виде с Ленкой нормально общаться не могу. Сразу вспоминаю, как она…

Николаев не дал другу договорить:

– Хватит. Не повторяйся. Тебе когда уезжать в Москву?

Гусев усмехнулся и спросил:

– Хочешь к Ленке подвалить? Она не откажет, особенно тебе.

– А как насчет того, чтобы в морду?

– Да шучу я.

– Не надо так шутить.

– Ладно. В понедельник мне ехать, Рома. Смена с тридцатого числа.

Николаев подвел машину к дому. Странно, но на улице не было никого – ни Петровича, ни других соседей.

– А где люди? – спросил Николаев.

– Черт их знает, сам не въеду. Погоди, вон Вовка мой шлындает. Почему не в школе? – Гусев вышел из автомобиля, крикнул сыну: – Вова!

Тот повернулся:

– Отец, чего тебе?