К этому моменту я уже успел узнать и понять, что в части три основных подразделения, соответственно три казармы: рота охраны, пожарная команда (официальное название – Военно-пожарная команда № 1086) и мы, ВВКС. Ну и плюс водители, повара и «вечный дневальный»: ни к чему не способный, слабосильный, хромой и косой рядовой Унгуряну, тихий ужас всей части. Как его пропустила медкомиссия молдавского военкомата?! Это знают только она и Господь Бог, а факт налицо. В первый же свой караульный наряд при перезарядке автомата Унгуряну перепутал последовательность действий и всадил пол-магазина в пулеулавливатель. Оцепенев от шока, он молотил и молотил длиннющей очередью, кроша в щепки бревно пулеулавливателя… и счастье, что никого не задело. Знакомый мне лейтенант-«пиджак», по фамилии, как выяснилось, Богомилов, потом язвительно говорил, что при оценке на коэффициент интеллекта Унгуряну поставил бы мировой рекорд… Правда, с обратной стороны. Хотели было его комиссовать – да оказалось, что тем самым портятся какие-то показатели. Пришлось оставить, что оказалось даже к лучшему: интеллектуала-рекордсмена на веки вечные спровадили на всякие хозработы, которые никому не хотелось делать, а он не роптал. Правда, он и там косячил не по-детски, но это было все же не критично. Числился при этом стрелком, впрочем, как водители и повара.
После ужина Зинкевич разъяснил мне висевшую на стене схему охраны: посты часовых и караульных собак. Поставил в очередность нарядов, в том числе на КЖ. Схема была в общем, несложная, но я понимал, что рисунок и реальность вещи разные. Надо все своими глазами увидеть, своими руками потрогать…
Вечерняя поверка была формальностью, но все же Зинкевич ее провел, заполнил журнал и объявил отбой.
Кровать была, понятно, мне коротковата, но и она показалась блаженством после утомительного дня. Уснул я мгновенно.
А проснулся от повелительного крика:
– Тревога! Взвод, в ружье!..
Глава 5
В казарме вспыхнул свет.
Бойцы вскакивали, стремительно одевались. Я от них не отставал.
В маленьком коридорчике, где был оборудован дежурный уголок, канительно задребезжал телефонный звонок. Чертыхнувшись, почти одетый сержант метнулся к аппарату.
– Да! Да, товарищ капитан. Личный состав по тревоге… Понял! Есть. Грищук с тремя бойцами… На четвертом посту. Есть!
Он вбежал обратно. Взгляд мгновенно окинул комнату.
– Так… Сергеев, Табачников, со мной! Остальные на месте в полной боевой готовности. Храмов за старшего!
– Что там, Ген? – пропыхтел Храмов, натягивая сапог.
– Проникновение на пост. Может, и ложная тревога, черт знает! Разберемся.
В оружейке я и Юра Табачников схватили свои автоматы, примкнули магазины.
– Быстрей, быстрей! – торопил Зинкевич. – Борька! Твой Гром обучен по следу идти?
– Да, – кратко ответил я, не зная этого, но не сомневаясь в талантах Грома. Умница.
– Пошли! Возьмешь его. И я Рекса своего. Юрок, ты с нами так, налегке. Как стрелок.
– А Джек?!
– От Джека твоего толку как от быка молока…
– Ну уж, скажешь тоже! Да он у меня…
– Все, отставить. Борис, скорей!
И мы понеслись к вольерам.
Где-то вдалеке слышался тревожный, хоть и явно затихающий лай. Псы в вольерах тоже взволновались, бегали, ворчали, подгавкивали. Гром был начеку, стоял, помахивая хвостом. Но – спокоен, выдержан. Говорю же, пес – золото! Собственно, второй Сент…
Я отбросил ненужные печали. Быстро облачил Грома в нужную снарягу:
– Рядом!
Сержант тоже был уже с Рексом:
– Вперед!
И мы побежали.
На службе вообще редко ходят просто так. Либо маршируют, либо бегают. Вот и сейчас мы бежали в среднем темпе.